Наконец Затайя заговорила мрачным и замогильным голосом:

– По воде надвигается буря, и она не утихает! – воскликнула она. – На юге собираются темные силы. Когда солнце становится слабее, он становится сильнее.

Наранпа нахмурилась. Это звучало театральной чепухой.

– Я ничего не понимаю. – Она посмотрела на Денаочи. – Кто «он»? И «на юге» – это где? Мы все еще говорим о Кьюколе? Она видит что-нибудь о Черных Воронах? А как насчет Беркутов?

– По одному вопросу зараз, – пробормотал Денаочи.

– Ладно. Кто «он»?

Денаочи кивнул:

– Затайя?

Казалось, ведьма сосредоточилась сильнее, и теперь отчетливо стало видно, что ее бьет крупная дрожь. Глаза Наранпы расширились, когда кровь закапала с руки Затайи. Должно быть, она порезалась об осколок стекла.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Денаочи покачал головой. Свет над головой задрожал, а по комнате заплясали тени. Наранпа зябко поежилась, обхватив себя руками.

– Что происходит? – спросила она шепотом.

Затайя застонала, издав низкий болезненный звук. С ее ладони, сжимавшей зеркало, продолжала бежать кровь. Стон перешел в вопль, жилы на шее натянулись.

– Останови ее, Очи, – нервно сказала Наранпа.

– Она должна закончить.

– Закончить что? Она причиняет себе боль!

– Нара, прекрати.

– Нет! Это безрассудство! – Она встала, собираясь подойти к женщине и вытряхнуть ее из овладевшего ею транса. Но прежде чем Наранпа успела дотянуться до нее, Затайя рухнула на пол. Наранпа протянула руку, чтобы помочь ей подняться, но ведьма вскинула окровавленную ладонь, останавливая ее.

– О Небеса, Очи! Сделай хотя бы ей перевязку! – возмутилась Наранпа.

– С ней все в порядке, – проворчал Денаочи.

Плечи Затайи вновь содрогнулись. Нет, это точно безумие. Они оба сумасшедшие!