– Давай я взгляну на твой корабль и груз, – сказала женщина. – И если я увижу, что за них можно хоть что-то заплатить, я отдам тебе такой плащ бесплатно.

В нынешних обстоятельствах это было лучшее из возможных предложений, так что Ксиала повела начальника порта сквозь сырой вечер к тому пирсу, где оставила свои надежды и мечты.

* * *

Часом позже Ксиала спешила за вороной вдоль берега одного из многочисленных ручьев, впадающих в реку и протекавших через Товаше. Погода наконец установилась, сменившись постоянным дождем, и продрогшая девушка поплотнее запахнулась в новый шерстяной плащ и натянула на голову капюшон. В руке она держала бутылку кстабентуна – все, что осталось от груза, проданного начальнику порта. Ни личных вещей, ни одежды. И буквально – ничего за душой.

«Что с тобой не так, Ксиала, – сказала она себе, отпивая из бутылки, – так это то, что ты не удержишь горсть какао в кошельке больше дня, а место, где можно прислонить голову, сохранишь самое большее на неделю». И кто же в этом виноват, как не она сама? Конечно, в этом можно обвинить свое невезение, вероломную команду или проклятую сделку. Но ведь это не первый раз, когда у нее остается лишь бутылка спиртного да надетая на себя одежда. Было в ней еще что-то глубоко неправильное, что-то, что она не хотела признавать за собой. «По крайней мере, на этот раз, – подумала она, – ты не в тюрьме и не одинока». Это, конечно, немного, но хоть что-то.

В поле зрения появилась баржа – низкое плоскодонное судно, стоявшее на якоре у естественного берега реки. Смоляные фонари свисали с шестов на носу и корме, а спуститься с набережной на палубу можно было по ступенчатому трапу. Отдаленно баржа напоминала то прекрасное каноэ, которое она только что продала за бесценок, но наполовину короче его, а большая часть выкрашенной в черный цвет палубы была закрыта, так что открытым оставалось лишь узкое пространство с обеих сторон да большая площадка на корме, достаточно широкая, чтобы там стояло несколько человек. К самой барже была привязана упряжь, пока что пустая, вытянутая вверх по реке. Ксиала, прищурившись, разглядывала это приспособление, но никак не могла понять, кого туда можно впрячь. То ли дюжину людей, то ли огромного зверя, то ли вообще что-то непонятное. Из каждого угла этого прямоугольного корабля торчали шесты, которые наверняка нужны были, чтобы судно не сталкивалось с берегом во время движения и двигалось вперед на мелководье, когда то, что тянуло баржу, было выпряжено.