– Ты просишь меня сохранить отродье ублюдка Латерфольта? Да я вырежу его из ее утробы, и пусть…

– Не Латерфольта, мой король! – Рейнар подошел ближе, не сводя глаз с Редриха, почти наступая на полы платья Морры. – Хинн хотел взять ее в жены, поэтому не обесчестил. Он кичился своим благородством и набожностью. А вы знаете, как фанатично хинны чтут свои дурацкие традиции.

– Это правда, мой король! – подхватила Морра. – Шарка сама рассказывала мне. Она хотела с ним близости, но он боялся своих варварских богов и ждал свадьбы. Как все хинны…

В глазах Редриха мелькнуло сомнение, но, кажется, он клюнул. Откуда ему было знать, что никаких таких традиций у свободолюбивых хиннов отродясь не было? Короля не интересовали обычаи такого отребья, как хинны, пусть даже они и были частью его королевства. И уж точно ему в голову не пришло разузнать, каким человеком был сам Латерфольт… Рейнар не сдержался, ухмылка тронула его рот, но Редрих ее не заметил, пока смотрел на Морру.

– Да, мой король! Это его ребенок! – ответила Морра на немой вопрос. – Я думаю, именно поэтому Дар остался у Шарки даже после того, как Хроуст заполучил часть его себе. Шарка носит ребенка Свортека.

– Еще лучше! Сын кьенгара, который…

– Это невинное дитя великой силы, которое вы воспитаете так, как вам нужно, мой король, – произнес Рейнар.

«Уж в этом-то ты знаешь толк!» – добавил он мысленно.

– Только вы можете спасти детей Бракадии. А дальше наши судьбы в ваших руках. Мы примем любое наказание за то, что натворили, пытаясь выполнить ваш приказ. А я убью Яна Хроуста для вас.

Он не смог удержать яда в голосе. Но Редрих был погружен в свои мысли и ничего не заметил. Он рассеянно глядел то на Последующих, то на Морру, которая стояла перед ним на коленях, то скользил презрительным взглядом по Рейнару и быстро его отводил, словно видел что-то глубоко отвратительное.

Рейнар запоздало сообразил, что среди присутствующих нет ни одного из троих советников. Видимо, они ушли вслед за шутом. Шобьяс Дох, один из самых смелых людей, кого Рейнар встречал в жизни, никогда не боялся королевского гнева и, видимо, дошутился. Теперь Редрих сам принимал решения, потому-то пауза так и затянулась. Сложенные в мольбе руки Морры опустились, а Гримвальд, кряхтя, пытался незаметно размять спину. Рейнар и сам был не прочь присесть, когда наконец прозвучало королевское слово:

– Приведи ее. Я хочу поговорить со Свортеком сам.

– А дети?

– Я увижу, врете вы мне или нет. И если…

– А дети? – надавил Рейнар, перебив короля. Он ощутил прилив наслаждения от своей наглости: никто никогда не смел перебивать его величество на полуслове.