– Я Шарка, мой король, – произнесла вдруг девушка, опускаясь на колени, и Редрих потрясенно умолк. Впервые в жизни его перебила простолюдинка, на которую были направлены острия пик и взгляды четверых кьенгаров-воров. Появись здесь Хроуст прямо из воздуха, король удивился бы меньше.

Скулы Рейнара свело от смеха, и он, не сдержавшись, прыснул. Но никто этого не заметил: Шарка завладела всеобщим вниманием.

– Да, Шарка, – собрался Редрих, опуская руки. – Прости меня, девочка.

– Это вы простите меня, ваше величество.

Плечи Шарки вздрагивали, заставляя цепи на ее запястьях греметь: она говорила сквозь громкие сухие всхлипы. Слишком громкие: уж он-то знал, как она плачет по-настоящему.

– Я не знала, что творю. Я не хотела. Я лишь…

Морра склонилась к ней, закрывая широкими рукавами своего платья.

– Бедная девочка! – громко, чтобы все слышали, сказала она. – Что они сделали с тобой? Мы никогда не допустили бы такого. Вот она, скотская натура Хроуста и его Сироток! Они использовали невинную простую девушку, не жалели ее ни секунды, угрожали ее брату, которого в итоге убили! Я все это видела, мои пани и паны! Скажи, Шарка! – Она подняла ведьму на ноги и поставила перед королем. – Чего ты хочешь больше всего на свете?

– Смерти Яна Хроуста! – четко ответила Шарка, словно и не заходилась в рыданиях пару мгновений назад.

– Свортек солгал вам пять лет назад, мой король, когда заявил, что убил Хроуста. Это он привел нас к этому кошмару, – подал голос Рейнар. – Но Шарка – не Свортек! Она все исправит. Мы с ней принесем вам голову Хроуста.

Редрих раздумывал, но Рейнару было хорошо видно, как давят на него перешептывания дворян. Наконец король решился на что-то, подозвал двоих гвардейцев и тихо отдал им приказ. Один подошел к Морре и Шарке, второй – к Рейнару. Герцог с трудом поборол желание схватиться за рукоять меча, но король сказал:

– Боги благоволят нам. Тебе, Шарка, я дарую прощение. Ты получишь то, за чем пришла. Пойдем, я хочу услышать твою историю.

Он кивнул стражам и поднялся с трона. Гвардеец повел Морру и Шарку к королю. Рейнар пошел было за ними, но второй гвардеец остановил его древком алебарды.

– Я хочу присутствовать при разговоре, – сказал Рейнар. Неужели теперь ему придется оправдываться за каждый шаг? Впрочем, разве он на месте Редриха поступил бы иначе?

– Его величество распорядился, чтобы вас провели к его внукам, мой герцог, как вы и просили.

– Но…

– Сейчас или никогда.

Рейнар смотрел в удаляющуюся спину Редриха, и в нем закипала ярость, отравляя предвкушение встречи с детьми. Но здесь уже нечего было обсуждать. Путь по извилистым коридорам замка показался бесконечным: он то и дело оглядывался за спину, в любую минуту ожидая удара кинжала, а может, чего похуже, чем просто смерть…