Но выяснилось, что у Витальича перекус. И, неожиданно, у меня. Потому что ввалился гнум в зал с подносом с двумя кружками и двумя лютыми, можно сказать, эпическими бутербродами.

— Пожри, — придвинул мне пропитание гнум и вгрызся в бутер.

Я думал отказаться, но… неправильно это, надо преломлять хлеб и вообще: ритуальщина и вежливость. И заточил эпичное пропитание, недоумевая. Ну я ладно, у меня тросы натурально пасть надорвали, чтоб этот батонище упихать. А Виталич-то как? Ведь точит так, что за ушами пищит. Наверное, специальное гнумье колдунство, решил я.

— Эх, хорошо! — ополовинил кружку рыжий и потянулся. — Давно не работал. Тварь точно появится, Кащей?

— Витальич, блин… хотя хорошо, — хлебнул я пивка. — Как на рыбалке, — под гыканье гнума отметил я. — Сам расклады слышал.

— Это да. Ну хоть… ты чё? А-а-а… — понял мой жест гнум, дохлебнул глотком пиво, и потопал к лифту.

Дело в том, что я почувствовал взгляд. Не слишком пристальный, очень злобный… Ну в общем понятно, кто это.

Оклемался и приглядывается, паразит. Витальич уже на первом ярусе топал к зале, внимание… ну замерцало, а взгляд пропал.

Попался, мысленно потёр лапы я и полностью переключил внимание на тросы.

А твари было явно невмоготу — не успел Витальич толком войти в залу, как откуда не возьмись — тварь.

— Драца да-А-А-А-х-к… — зашипела тварь, прихваченная и нанизанная на тросы.

И живучая какая, мимоходом отметил я. И хорошо, блин, что я запахов тросами не ощущаю. А чистятся они, похоже, небывальщиной. Или природа у них такая, чистыми быть — не разу не гваздались, хоть в какое только дерьмо не влезали.