В этот момент фрейлина вывела с дальней аллеи Шарлотту Лоренцию, а Силестрия ободряюще приказала:

– Иди, Стах. Поговори с влюбленной глупышкой.

Я мигом оказался около Шарлотты, а фрейлина растворилась в пространстве.

– Стах, я сбежала от папы, – без предисловий призналась девушка. – Если примете меня подругою на дороге длиною в жизнь, то к вам. Если нет… – Она потупилась и тихо промолвила: – То куда-нибудь…

– Конечно, я вас с радостью и благодарностью приму! Как вы могли подумать иное?!

– И еще… Лично мне это совершенно не нужно, но условности… И люди вокруг… – Шарлотта совсем тихо, еле слышно прошептала: – Надо что-то придумать с храмом.

– Конечно! Необходимо обязательно узаконить семейные отношения в храме. Наши дети должны родиться в браке.

– Дети? – спросила сразу приободрившаяся девушка.

– Я думал про мальчика и девочку, – пришлось признаться мне.

– Нет, – ласково, но твердо заявила подруга и взяла меня за руку. – У нас будет два сыночка и дочурка. Давайте пройдемся, а то на нас все смотрят.

Действительно, все находящиеся в розарии на нас частенько посматривали.

– Вы оказались царевной и ничего мне не сказали.

– Ой! Тоже мне царевна! Очередная нелюбимая дочка могущественной царицы. Не оправдавшая ее ожиданий, бесталанная дурочка с красивой попкой… Ах! Извините, Стах! Это мама так говорит.

– Школа Растений, третий круг? И в шестнадцать только лет? Вы умны и талантливы!

– Уже почти четвертый, – похвасталась юная волшебница и смущенно добавила: – Я природница, если рожу ребеночка, то сразу прыгну еще на круг выше. Да, вспомнила! Вы можете в своей башне сохранить мое приданое? Повозок пятьдесят? И устроить моих людей? Неудобно просить тетушку об этом.

– Могу, конечно. А кто у вас тетушка?

– Силестрия! Она дальняя внучатая племянница моего отца. Просить ее о новом одолжении мне не очень хочется. Она и так приютит меня до… – Шарлотта вновь покраснела и замялась, – до свадьбы. Неудобно обременять ее всем тем, что я захватила с собой.

Мне представилось, как решительная девушка в атласном сарафанчике, расшитом золотой и серебряной нитью, пока папа спит под пуховой периной, убегая, вылезает из окошка светлицы. С криком «гони живей!», прыгает в карету, запряженную тройкой с бубенцами, и мчится звездной ночью по колдобистой дороге… во главе обоза из пятидесяти пароконных телег с приданым. Мозголомное зрелище, наверное. В любом случае, произошло не совсем традиционное бегство из родительского дома. Хотя кто я такой, чтобы знать, как царевны сбегают от родителей?

Закончилось объяснение новым выговором великой герцогини, теперь нам обоим. Затем приехал папа, вызванный во дворец прямо из министерства. Мама пришла сама.