Светлый фон

За спиной жалобно скрипнули дверные петли, Эйн обернулась и увидела на пороге комнаты Брамса.

– Проваливай! – прорычала Рэнд. Он ведь видел ее влажные от слез глаза, что добавило немалую толику к ее унижению. Но Брамс остался на пороге – ни входил, ни убирался.

– Эйн, – сказал, наконец, он негромко. – Я знаю, мы все сейчас в состоянии стресса. И твоя опрометчивость вполне понятна. Я просто хочу, чтобы ты знала – я тебя понимаю.

– Спасибо, Иоганнес.

– И я хочу тебе сказать: если ты все еще нуждаешься в компании, то я полностью в твоем распоряжении.

Если бы под рукой у Эйн что-нибудь было, она швырнула бы этим в Брамса. Но она лишь с грохотом захлопнула дверь, надеясь, что сломала тому нос.

 

– Защищайся!

Роуэн проснулся и увидел занесенный над собой кинжал. Увернувшись не слишком проворно, он получил рану в руку и скатился с дивана на пол.

– Что это? Что ты делаешь?

Это была Рэнд. Не дожидаясь, когда Роуэн вскочит на ноги, она вновь подступила к нему.

– Защищайся, я сказала, или я порублю тебя на отбивные!

Роуэн вскочил и схватился за первое, что подвернулось под руку – стул. Им он защитился от следующего выпада Рэнд. Лезвие вошло в дерево, он рванул стул в сторону и выдернул кинжал из рук Рэнд.

Она бросилась на него с голыми руками.

– Если ты подвергнешь меня жатве, – успел он ей сказать, – Годдард на расследовании не сможет разыграть мою карту.

– Мне плевать, – прорычала она.

И это сказало Роуэну все, что ему нужно было знать. Не он был поводом для ярости Рэнд, а это означало, что он может воспользоваться ситуацией. Если, конечно, выживет в этой схватке.

Они схватились, словно это был бой по системе «Бокатор». Но у Рэнд было преимущество – ярость и адреналин, бушующий в крови, а потому скоро она прижала Роуэна к полу. Протянув руку, она вырвала кинжал из сиденья стула и приставила лезвие к его горлу. Рассчитывать он мог только на сострадание женщины, вовсе не склонной к этому чувству.

– Если ты злишься не на меня, – проговорил он, хватая ртом воздух, – то тебе это не поможет.

– Но мне будет хорошо, – ответила Рэнд.