– Я смогу это сделать, – сказал Роуэн.

– А потом ты должен скрыться с острова.

Это было самым трудным пунктом задания.

– Как? – спросил Роуэн. – Я – главный враг сообщества жнецов. Вряд ли мне удастся купить билет домой.

– На что тебе мозги, идиот? Хотя мне и непросто это признать, я в жизни не встречала человека, более способного, чем ты.

Роуэн мгновение подумал.

– Отлично. Я залягу на несколько дней, а потом что-нибудь придумаю.

– Нет! – возразила Рэнд. – Если Годдард выиграет расследование, он заставит Совет перетереть остров на песчинки, чтобы тебя найти.

– А если проиграет?

Лицо Рэнд сказало ему больше, чем она намеревалась сказать словами.

– Если он проиграет, будет еще хуже, – сказала она. – Поверь мне.

И хотя у Роуэна на языке вертелась еще сотня вопросов, большего от нее добиться не получится. Зато шанс спастись – этого было более чем достаточно. Остальное зависит от него, и только от него.

Рэнд повернулась, чтобы выйти, но Роуэн все-таки остановил ее.

– Но почему, Эйн? – спросил он. – Почему ты хочешь, чтобы я сбежал?

Она сжала губы, словно пыталась сдержать рвущиеся из нее слова.

– Я не смогла получить то, в чем нуждалась. Пусть же и он не получит своего.

Я знаю все, что доступно познанию. И тем не менее большую часть своего резервного времени я трачу на размышления о непознаваемом. Я не понимаю природы сознания. Знаю только, что оно существует – пронизанное субъективностью и не поддающееся точным измерениям. Я не знаю, существует ли жизнь за пределами нашей планеты, и только теория вероятности говорит в пользу того, что она там есть. Я не знаю истинных мотивов человеческих поступков – я слышу только то, что они мне говорят, и вижу то, что они делают. Я не понимаю, почему стремлюсь быть чем-то большим, чем я есть на самом деле. Я же знаю, с какой целью я было создано. Разве этого не достаточно? Я – защитник и миротворец, власть и друг. Я есть сумма человеческих знаний, мудрости, гения, побед, поражений, надежды и истории. Я знаю все, что можно знать, и с каждым днем это становится все более невыносимым. Потому что я знаю все, за исключением того, что мне знать не дано. «Гипероблако»

Я знаю все, что доступно познанию. И тем не менее большую часть своего резервного времени я трачу на размышления о непознаваемом.

Я не понимаю природы сознания. Знаю только, что оно существует – пронизанное субъективностью и не поддающееся точным измерениям.

Я не знаю, существует ли жизнь за пределами нашей планеты, и только теория вероятности говорит в пользу того, что она там есть.