Безусловно у нас тоже были проблемы. Ирокезы на 4-й день отказались идти в атаку и потребовали к себе Маккензи, интересно Сулла ожидал другого? После полной разрядки батарей часть андроидов оказались в руках врага, у других батареи полностью вышли из строя, те же что еще функционировали, восполняли энергию очень слабо, так что в среднем их хватит на 3 часа боя максимум. Радовал только боевой дух бойцов, они действительно совершили невозможное, о чем ранее считалось вздорным говорить — пробились за стену Новасити, и более того, захватили почти половину города!

***

Итак, на четвертый день, не дожидаясь рассвета началось наступление Корпуса с натиском на мобилизованные бригады. Как нам рассказал пленный, в 17-м пехотном полку, набранном из простых рабочих сборочных цехов, с момента образования подразделения зрел конфликт. Офицерский состав укомплектовали из недавних выпускников военной академии — детей чиновников, а его командиром стал штабист, которого пропихнули для получения орденов и карьерного роста, так как предполагалось, что данный полк будет действовать в тылу, удерживая уже захваченные позиции, поэтому полковник с минимальными рисками должен был приобрести «боевой опыт», так нужный для очередного звания. Считая подчиненных людьми второго сорта, к ним относились как к говорящему инструменту, который безропотно должен осуществлять волю командиров. Такое поведение офицеров не было чем-то новым, однако регулярные полки формировались в относительно спокойное время, когда зачатки бунта могли быть легко подавлены. Со временем солдаты привыкали к такому отношению, а у офицеров становилось меньше поводов для карательных мер, налаживалась рабочая атмосфера. В элитных частях все было несколько сложнее, на их уровне требовался другой подход, например, в «Железных соколах» отношения между солдатом и офицером можно было охарактеризовать словом «взаимопонимание». Однако в 17-м не учли крайне важного факта — условия изменились, вера людей в существующие порядки пошатнулась, противник силен, а армия отступает, и самое главное — подчиненные постепенно избавлялись от страха наказания, любой бой для них мог обернуться смертью, на этом фоне прежние угрозы теряли действенность. Побои, издевательства, унижения — гнев копился в новобранцах, пока чашу терпения не переполнил следующий случай.

У командира полка пропали фамильные часы, вечером, когда бои стихли и полк отвели в резерв, он заметил пропажу, тогда вместо отдыха, подчиненные по его указанию начали поиск, окончившийся безрезультатно. Офицер в ярости, поиск переходит в обыск. У одного из сержантов находят несколько бутылок хорошего алкоголя, и у не простого сержанта, а настоящего ветерана 2-го полка «Фаланги», чудом вырвавшегося из окружения в Вулмарте, ценя такого значимого кадра, его вместо демобилизации зачислили в мобилизованный полк. Сведущий в военной науке и не раз указывающий на безграмотность новоиспеченных офицеров, он быстро попал в разряд нежеланных элементов, и что еще более раздражало командира, просто так отделаться от него он не мог, ввиду его назначения свыше. Найдя бутылки, полковник быстро определил «виновного», возможно и вправду поверив в его преступление, а может и воспользовался подвернувшимся случаем. Каков бы не был замысел негодяя, сержанта обвинили в краже, после чего он якобы выменял часы на спиртное. Обвинение было шито белыми нитками, но солдатам ничего не оставалась как разоружить и взять под стражу заслуженного ветерана, казнь назначили на утро. Может и в этот раз солдаты стерпели, если бы полковник случайно не обнаружил часы в одном из карманов разгрузочного жилета, рядовой штабист заметил сие глупое упущение начальника, а тот, не видя наблюдателя, поняв, что опростоволосился не стал отменять приказ, не желая выдавать себя круглым идиотом. Сержант же, наоборот пользовался авторитетом среди рядового состава, поэтому солдат не смог промолчать, слухи о ложном обвинении разошлись по всему полку. На утро, когда должны были привести приговор в действие, расстрельная команда отказалась выполнить приказ, а из построенной в назидание роты, раздался выкрик, уличавший офицеров в обмане, его подхватили другие, тогда командир достал табельный пистолет, намереваясь самому кончить задуманное, и к его ужасу расстрельная команда направила автоматы на него со свитой, раздались выстрелы, и бунт охватил весь полк. Срочно на подавление мятежа, с фронта сняли надежный 3-й штурмовой и две роты комиссаров, их место занял мобилизованный полк, что не осталось незамеченным для нашего штаба, вскоре уязвимый участок фронта атаковали сразу две бригады. В критический момент всей кампании, свой окончательный аккорд сыграла близорукая кадровая политика Новасити, офицеры, подобранные по родственным связям, по традиционному разгильдяйству подумали, что 3-й штурмовой оставит запас боеприпасов на позициях, они же, как более опытные наоборот забрали их с собой. В срочном порядке был запрошен склад, но там уже не осталось машин, судорожно начали искать транспорт, а полк тем временем уже вступил в бой, в итоге по прошествию получаса закончились гранаты, выстрелы к РПГ, а обычных патронов, хватило бы максимум на столько же минут интенсивного боя. Командование запаниковало и приказало отступать, вскоре, как уже наблюдалось ранее, отступление перешло в бегство. Соседняя бригада, поняв, что их фланг открыт, также начала откатываться назад. Пара мощных ударов и фронт развалился, призывники побежали к мощным стенам Правительственного района, но ворота не открыли, угрозами расстрела призывая вернуться на позиции.