Пейнтеру нужно было выиграть время после отключения системы и убедить всех на борту отказаться от выброски груза.
А для этого понадобится кое-что еще.
Ученые, собравшиеся у панели управления, забеспокоились. Мерцание сигналов на экране показывало движение бури сквозь ионосферу. Исследователи обронили несколько замечаний о степени турбулентности, понятные только специалистам.
– Взгляните на скачки плазмы. Явно система высокой скорости.
– Или ротация двух зон взаимодействия.
– Двух зон? Нет, показатели слишком высокие.
В грузовом отсеке не было окон, и Пейнтеру оставалось только воображать, как выглядят сполохи северного сияния на такой высоте.
Очевидно, мысли Кроу кто-то подслушал.
Грузовой отсек наполнился низким гулом гидравлической системы. Рампа медленно стала открываться. В проеме ярко засиял дневной свет.
Самолет слегка качнул крыльями из-за открытия огромного люка, но пилот мастерски удержал машину в равновесии.
Они летели к закату, и в открытый люк было хорошо видно темно-синее небо. Там, изгибаясь и пританцовывая, переливались сверкающие волны зеленого и красного цветов. Застыв на миг в восхищении, Пейнтер не заметил вовремя перемены в шумах гидравлической системы.
Заработал механизм сброса груза.
К несчастью, первым двинулся тот ряд из девяти контейнеров, среди которых прятался Пейнтер.
Он метнул последний взгляд вокруг, запоминая, кто где находится, выбрался из укрытия и побежал, пригнувшись, вдоль корпуса самолета к хвосту.
Добравшись до красной кнопки, Пейнтер резко надавил на нее всей ладонью.
Первая платформа, подползавшая к люку с левого борта, застыла с разочарованным стоном гидравлических насосов.
Все взгляды обратились на возникшего из ниоткуда пассажира.
Пейнтер укрылся за первым контейнером и направил дуло автомата на ряд цистерн по правому борту фюзеляжа, целясь в один из знаков «Биоопасность!».