Нет, слишком сложно. А даже если догадка верна, им это никак не поможет. Они уже обнаружили имя Смитсона в списках посетителей.

Когда Сласки сказал о двух тысячах пронумерованных камер, Кэт вспомнила о загадке надгробия – ошибке в дате, которая и удивила, и озадачила историков.

Она нашла фото надписи, выгравированной на мраморной плите.

– Посмотрите-ка. – Кэт зачитала вслух последние три строчки о смерти Смитсона: – «…скончавшийся в Генуе двадцать шестого июня тысяча восемьсот двадцать девятого года в возрасте семидесяти пяти лет».

– И что? – спросил Сэм.

Элена, конечно, сразу сообразила. Она сняла очки, глаза у нее округлились.

– Здесь ошибка! Дата смерти верна, но ведь Джеймс Смитсон родился пятого июня тысяча семьсот шестьдесят пятого!

Монк сосчитал в уме.

– Выходит, он умер всего в шестьдесят четыре, а не в семьдесят пять.

– Одиннадцать лет разницы. И что это значит? – Сэм нахмурился.

– Надеюсь, что очень многое! – заявила Кэт. – Историков сильно смутило, что любимый племянник Смитсона так ошибся, когда заказывал надгробие. Но что, если дядя поручил ему написать именно так и он же велел вырезать на гробнице змею, камень и осу?

– Вполне может быть, – кивнул Монк.

Кэт повернулась к Сласки.

– Вы сказали, что к закрытию шахты в ней насчитывалось больше двух тысяч камер. Думается мне, когда Смитсон сюда приезжал, их было ненамного меньше. Сотни на две, примерно так?

– Так.

Монк понял, к чему она клонит.

– Кэт, ты считаешь, что Смитсон указал на надгробии номер камеры? Что-то типа адреса, по которому можно отыскать то место, где он обнаружил артефакт?

– Если отнять семьдесят пять лет от года смерти, выйдет тысяча семьсот пятьдесят четвертый – как нам известно, это вовсе не год рождения Смитсона.