– Потому что не знаю, как можно поступить иначе.

На протяжении какого-то времени Уоллесу казалось, что она не вынесет всего этого. Что они перестарались. И удивился, когда она расправила плечи. Она посмотрела на Мэй, и та помахала ей со слабой улыбкой на лице. Затем перевела взгляд на Хьюго:

– Я бы хотела выпить чаю, если можно.

– О'кей, – отозвался Хьюго. – Я всегда считал, что чай – хорошее начало. – Он кивнул на столик, на котором стоял поднос со всем, что нужно для чаепития: – Молоко? Сахар?

– Нет. Просто чай.

Уоллес смотрел, как Хьюго наливает чай в две чашки – одну для нее, другую для себя. Смотрел, как она подносит чашку к лицу и вдыхает аромат чая. Руки у нее дрожали, но чай не пролился.

– Это…

– Имбирные пряники, – сказал Хьюго. – Ее любимые.

Еще одна слеза покатилась по щеке Нэнси. Она пила чай большими глотками, и было видно, как работает ее горло. Сделав еще один глоток, она поставила чашку обратно на поднос и отошла от Хьюго.

– А сейчас я бы хотела уйти. С меня на сегодня достаточно.

Мэй бросилась вперед, взяла Нэнси за локоть и повела к двери. Нэнси остановилась в ожидании, когда она откроет дверь, и оглянулась на Хьюго, ее лицо порозовело.

– Кто вы?

– Я Хьюго, – ответил он. – Я управляю чайной лавкой.

– И это все?

– Нет.

Нэнси, казалось, снова хотела заговорить, но лишь покачала головой. Мэй открыла дверь. Нэнси поспешила сойти с крыльца. Мгновение спустя фары ее автомобиля осветили чайную лавку, она дала задний ход, развернулась и уехала.

Мэй, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Она всхлипывала и вытирала глаза.

Хьюго бросился к Уоллесу.

– Как ты? – взволнованно спросил он, потянувшись к нему, и был, казалось, потрясен, когда его руки прошли сквозь него. Уоллес чувствовал себя так же.

– Ты…