– Мне с вами восемнадцать километров по шоссе.

Затем он открыл толстую книгу и углубился в чтение. Дуров восхитился – вот надежный парень!

– Что читаем? – спросил он, разгоняя дальше свою машину.

– Классика, – сказал офицер.

– А точнее? – Дуров почему-то старался попасть в тон этому офицеру, то есть говорить отрывисто, сухо, без эмоций.

– «Королева Марго», – сказал офицер и перевернул страницу.

«Какого черта я их всех вожу? – спросил себя Дуров. – То я с Алкой-пивницей возился, то старушку-праведницу подобрал, а теперь вот читателя классики…»

– Знакомьтесь, – сказал он, ухмыляясь. – Елизавета Архиповна, знакомьтесь с офицером.

– Зови меня Маманей, мальчик дорогой. – Старушка уже полуобернулась к новому попутчику и ласкала его отчетливую фигуру любопытными глазами.

– Жуков, – сказал офицер и перевернул еще страницу.

– А ты, видать, военный, мальчик дорогой? – спросила Маманя. – Я, чай, летчик или артиллерист?

– В органах работаю, – сказал офицер Жуков.

– Во внешних или во внутренних? – живо спросил Дуров.

– МВД, – сказал офицер Жуков.

– Министерство внутренних дел, – пояснил Дуров Мамане и опять спросил офицера: – А точнее нельзя?

– Точнее нельзя, – сказал офицер Жуков.

– Нельзя – значит, оно и нельзя. – Теперь уже Маманя пояснила Дурову и совсем повернулась к молодому попутчику, строгому офицеру. – А я, мальчик дорогой, еду к дочери Зинаиде, потому что мужик ее Костя…

И далее последовал подробнейший рассказ о коварстве, о любви, о невинных внучатах, зачитывание вслух письма, слезный вопль и разговоры о мерах воздействия.

Дуров слегка злорадствовал, но, посмотрев раз-другой в зеркальце на офицера, посочувствовал тому. Вовсе он не был таким железным, каким на первый взгляд казался, этот мальчик из внутренних органов. Дуров заметил, что офицер Жуков мучается от противоречивых чувств: с одной стороны, прервать чтение «классики», то есть личное дело, казалось ему унижением собственного достоинства, с другой стороны, он испытывал почтение к пожилой гражданке Мамане, а с третьей, возможно, он весьма близко к сердцу принимал страдания неведомой фельдшерицы Зинаиды. Так или иначе, он хмурился, продолжал перелистывать страницы «Королевы Марго», но в то же время и подавал Мамане реплики в адрес коварного Константина. «Непорядок» – такие в основном были реплики. «Конфеты носит ей через улицу!» – скажем, восклицала Маманя. «Непорядок», – говорил офицер Жуков.

Между тем восемнадцать километров остались позади. Начались кварталы городской застройки, какая-то беспорядочная неприглядная индустрия по обеим сторонам шоссе. Движение становилось все гуще, и вскоре Дуров прочно застрял в колонне цементовозов перед закрытым шлагбаумом.