Смотреть в эти глаза, полные боли, не было моральных сил. То единственное, что не удалось вытравить Отцу на пару с Жрецом из его разума, воспротивилось принятому было решению.

Сет отключился от зрения и слуха кадавра и еще какое-то время просто стоял, прислонившись лбом к двери снаружи церквушки. Кадавры все так же размеренно вытягивали энергию. Итернитас от них не отставал, ни на минуту не давая передышки. Время поджимало — брат скоро очнется, и нужно будет вновь погрузить его в сон. Вессель продолжал опустошаться, но запасов еще могло хватить до прибытия совета, при условии, что удастся сократить расход. Решившись, князь толкнул дверь костела и зашел внутрь.

◦ ☽ ◯ ☾◦

Проведя ночь в придорожном постоялом дворе, Есения двинулась дальше. Ярец, с недовольным ворчанием, последовал за ней.

«Может все-таки околдовал? Ну как пить дать околдовал её! Чем плохо в городе обосноваться? Выдадут… Никто беглых скрывать не станет… Как к семье возвращаться собираешься?…» — Ярек недовольно прокручивал в голове вечерний разговор, мысленно передразнивая сестрицу. Наотрез отказалась идти в город и, спозаранку, заплатив сворованными у князя монетами трактирщику за еду в дорогу, стремительным шагом направилась в чащу леса. Только поспевай за ней.

Разговор не клеился. Еся сердито поглядывала на увязавшегося за ней братца. Угасшая было обида за то, что тогда давно он её оставил одну разгорелась с новой силой. «Пристроим тебя к добрым людям. Будешь им прислуживать, авось проживешь. Вдруг хороший человек заприметит, ты ж не говори сразу, что ребенка сродить не сможешь! Авось слюбится, да и не оставит…» — когда она услышала это от Ярека, вероятно, позеленела от злости, что даже этот дуралей заметил и осекся, начав бубнить нечто невнятное. Чего только стоило сдержаться и не высказать всё разом! Да побоялась, что если проговориться о том, что задумала, Ярек её чего доброго волоком поволочет, да слушать не станет. Хорошо хоть, услышал, что ему к жене и дочери дорога закрыта, пока не исправим то, что наворотили. А без него она не чаяла добраться до намеченной цели.

Привал и сильно запоздавший обед проходили в гнетущем молчании. Ярец не знал, как начать разговор, чтобы сестрица снова не вспылила. Он почти не узнавал её с тех пор как она первый раз дала отпор ему и Траяну. Словно вместе со знаниями в ней поселилась неведанный ранее внутренний огонь, позволяющий стоять на своем. А ещё чувствительно ёкало сердце и начинали пылать щёки, каждый раз когда в памяти всплывала укоризненная фраза от сестрицы: «У мертвеца пожила, теперь у людей добрых поживи? Что ж тебя это все эти месяцы не беспокоило? Да и заступился тогда за меня Джастин, а ты лишь стыдил, хоть видел, что не по своей воле иду. Хоть раз спросил, как мне живется-то? И что значит, заприметит? При чем тут рожу — не рожу? То что я ни под кого ложиться не хочу, тебе в голову не приходило?».