Ванимуй и подключившиеся к обсуждению «макаки» несколько удивились самой постановке вопроса: испокон веков, коль кому приходило в голову считать население деревни или области (хотя опять же зачем их считать: вот отряд воинов или занятых какой-нибудь работой – другое дело), то женщины обычно вообще не учитывались. В итоге сошлись на том, что учёт прекрасной половины хонского и вэйского общества произведём менее ценными розовыми или коричневыми ракушками. Так сказать, белые ракушки – для «белых людей», то есть для папуасских мужиков.

Потом ещё чуть ли не целый месяц ушёл на инструктаж деревенских вождей и старост районов Мар-Хона насчёт грядущего учёта населения. Для чего пришлось самолично обойти все свои владения с отрядом «макак». Ну а поскольку никто из местных боссов не был обязан помогать мне в этой переписи, то я сам потратил немало красноречия и придумал в процессе убеждения правдоподобную причину, почему каждый взрослый гане и даре в независимости от пола должен принести ракушку. Причину, как обычно, взял мистическо-магическую – дескать, было мне откровение (а что, дело привычное): все жители Хона и Вэя должны принести по одной раковине тонопу, а Сонаваралинга со всеми ними совершит в святилище Тобу-Нокоре обряд, который всей земле и каждому из принёсших прибавит процветания и богатства. Дабы избежать хитростей с подсовыванием от одного лица нескольких раковин или, наоборот, уклонением несознательных и жадных граждан и гражданок, я везде говорил, что обряд будет иметь силу только в том случае, если каждый внесёт именно одну раковину – не больше и не меньше. Произнесённая в разных вариациях речь к концу моего турне по деревням Хона и Вэя просто отскакивала от зубов, народ проникался важностью предстоящего мероприятия, так что в итоге я поддался всеобщему настроению и принялся сочинять сценарий грядущего своего чародейства.

* * *

– Сонаваралингатаки, – протараторил на одном дыхании регой из отряда Ванимуя, – там к тебе пришёл светлокожий чужак.

– Скажи Тунаки, чтобы подождал, – несколько недовольно велел я.

Что нужно Сектанту, неужели не может самостоятельно разобраться со своими плотницкими нуждами?

– Это другой чужак. Молодой.

Не понял… Баклан, что ли, нарисовался…

– Хорошо, скажи, что может заходить.

Ага, точно, он самый, собственной персоной – всё такой же приблатнённый видок, держится бодрячком, от полученного под Тенуком ранения, похоже, полностью оправился.

Короткий обмен приветствиями, – как хорошо, что молодой вохеец тоже с удовольствием обходится без этих папуасских церемоний, которым позавидовали бы сами китайцы.