При этом ирсийцы не чинили препятствий мирным торговцам и путешественникам, желающим посетить их земли. Правда, как сообщали все гости этой удивительной страны, товары, привозимые ими, мало интересовали хозяев. Кое-что те, конечно, брали в обмен на свои диковины, но обычно чужеземцы вынуждены были наниматься на работу к местным жителям, чтобы заработать на нужные вещи ирсийского производства. Впрочем, по словам всех, кто бывал там, даже несколько месяцев не очень тяжёлого труда в Ирсе позволяли приобрести огромное количество товаров, продав которые на родных островах, можно было сколотить целое состояние.

Однако подобная идиллия с островными «гастарбайтерами» и «челноками» продолжалась менее десяти лет: от окончания набегов до начала возвращения заложников – как правило, отпрысков царей и знатных людей Скилна, Кельбека, Интала, Тойна и иных, более мелких стран. Сообщения оказавшихся в то время на островах Западного архипелага свидетелей из числа торговцев и искателей приключений с востока, равно как и более поздние списки со скилнских и кельбекских летописей, записанных по горячим следам событий, были довольно противоречивы как в части оценки роли ирсийцев в происходящем, так и в части намерений и конкретных действий попавших под их влияние детей знати, вздумавших внедрять всевозможные новшества по возвращении домой.

Судя по нескольким кускам из манускриптов, что мог мне по памяти пересказать Тагор, ничего очень необычного на взгляд жителя России конца двадцатого века в реформах бывших заложников не было: кроме внедрения разных новинок в ремесле, морском деле или сельском хозяйстве, пропагандировались и вводились вещи вроде равенства всех перед законом, отмена рабства, мирное сосуществование островных царств друг с другом. Но для большинства жителей бронзового века это всё оказалось чересчур радикальным и подрывающим нравственные устои. Итогом стали гибель или бегство обратно на Ирс практически всех прогрессоров-неудачников. Только о двоих из этой компании в прочитанных Тагором списках упоминалось, что они «отринули ложь, влитую в их сердца лукавыми жителями крайнего запада, и стали служить своим правителям верой и правдой, как велит долг».

Все эти бурные и кровавые события уложились буквально в считаные годы. После чего контакты между ирсийцами и островным миром свернулись почти до нуля – ни торговли, ни «гастарбайтеров». Для тех же островитян, которые желали попасть на западный материк, дорога теперь была в один конец: вернувшихся обратно ожидала расправа как ирсийских шпионов и нарушителей всех нравственных и религиозных норм.