— Просыпайся, Лиртенни! Тебе нужно поесть.

Зверь, встрепенувшись, поднялся и начал устало лакать из миски. Девочка, схватив с полок несколько тонких палочек, передала пару Касу.

— Ешь ими заболонь и всё остальное. Бульон просто пей.

На Имире такие палочки пользовались популярностью. Их украшали резьбой и выжиганием всяческих узоров. Зои как-то учила Каса есть ими лапшу быстрого приготовления. Непростая задачка, на самом-то деле.

Всё же Гриммс попытался правильно взять палочки. Вроде получилось. Сложнее оказалось есть ими. Мичи хихикала над провальными попытками парня подцепить покрасневшую варёную заболонь. Через пару минут, приноровившись, Кас сумел попробовать «дары деревьев».

И вкус было трудно придать какому-либо описанию. Тут смешалось всё: запах грибов, трав, листвы, дерева, хвои, апельсина. Вкус был пресноватым, лишь чуть-чуть отдавало солью. Заболонь распадалась на волокна, и прожёвывать её было трудно. Парень вмиг заскучал по булочкам с тирдерией.

— Ну как? — в нетерпении спросила Мичи.

Кас сконфузился. Стоило бы просто сказать, что очень вкусно. Но врать в лицо парень не любил.

— Очень… экзотично.

Эти слова девочку порадовали даже сильнее обычного комплимента.

— Вот увидишь, пройдёт немного времени — и ты будешь скучать по моей стряпне, — она хитренько улыбнулась.

Возможно. Это в любом случае лучше, чем та отрава, которой Кас питался в детстве.

Раз в хижине воцарилась мягкая атмосфера, парень решил продолжить «интервью».

— Мичи, а какое у тебя было тотемное животное?

— У меня — рысь, — с гордостью мотнула головой девочка и глянула на вновь уснувшего волка. — А у Лиртенни — чёрный волк, как ты уже понял.

— Подожди… Лиртенни раньше был…

— Хранителем, — закончила Мичи.

— И что с ним случилось? Почему он не превращается в аллеса?

— Не может. Видишь ли… Ты спрашивал у меня, что такое «таммо». Так вот. Хранителям часто попадаются достаточно агрессивные тотемные животные, ну там, змеи, быки… волки. И иногда природа берёт вверх, организм внезапно включает инстинкт самосохранения, и хранитель может напасть даже на своих близких, чувствуя опасность. Разум в такие моменты полностью отключается. Это признали болезнью и назвали её «таммо», — рассказывала Мичи, постепенно мрачнея. — Лиртенни был моего возраста, когда стал аллесом, так что мы быстро сдружились. Ещё до аллессии у него наблюдались признаки таммо, а когда человеческое тело смешалось с животным, эта болезнь и перешла в свою самую мощную фазу. Лиртенни сходил с ума и бросался на наших. Его постоянно приходилось запирать и ждать, пока очередной приступ не закончится. Мы так хотели помочь ему, но увы, против природы не попрёшь. Впрочем, Стервятники так не посчитали… Изао однажды пришла в голову идея попытаться излечить таммо. Он обратился к Лиртенни и спросил, не хочет ли он рискнуть. Лиртенни согласился… Ничем хорошим этот эксперимент не обернулся. Лиртенни навечно был заперт в волчьей шкуре, которая, к тому же, мутировала, а болезнь никуда не ушла. Вот такая вот история.