Вариантов было слишком много, бесконечное множество, и, хотя Кива не привыкла легко сдаваться, она понимала, что потребуются годы на то, чтобы все перепробовать.
Она разозлилась на бабушку, но злость не успела вырасти в полновесную ярость, как Кива ее подавила. Все равно это ничем не поможет. Делора призывала ее взять магию под контроль, так что придется этим и заняться. Умудрялась же она как-то подавлять силы десять лет – неужели теперь не научится безопасно их использовать? Тем более что иного выбора нет.
– Кажется, тебе не помешает шокобулочка, – прокомментировала Рессинда, которая продолжала всматриваться в Киву и видела все эмоции на ее лице.
Учитывая, что вчерашними булочками Киву вырвало, от этого предложения ей стало дурно, но Типп влез с вопросом:
– Ч-что такое шокобулочка?
Ресс мелодраматично охнула:
– Нам
В результате Ресс повела Киву и Типпа из теплицы, прочь из огорода – и прочь от всех надежд, которые Кива возлагала на лекарство. Она знала, что будет непросто, но все равно…
От разочарования было сложно избавиться.
И еще сложнее – от страха.
Но она похоронила оба этих чувства, зная, что они не помогут.
Впрочем, она продолжала задаваться вопросами, почему же средство не сработало и как ей обрести контроль над магией: возможно, с помощью тренировок, подобных тем, которыми Кэлдон укреплял тело? Все эти мысли мелькали у нее в голове, пока она шла за болтающими Рессиндой и Типпом из академии вниз к реке.
Погрузившись в размышления, Кива даже не заметила нападающих, пока не услышала вопль Типпа и крик Ресс. Она инстинктивно выхватила из сапога кинжал Наари, но его выбили из руки, а ко рту прижали ткань, и от едкого незнакомого запаха все заволокла чернота.
Глава тридцать первая
Глава тридцать первая
Кива точно прибьет сестру.
Это была ее первая мысль, когда она начала приходить в себя.
Вторая мысль была о том, что ее сейчас стошнит: прилипчивый запах того, чем ее вырубили, никак не желал уходить. Сколько бы Кива ни хватала ртом свежего воздуха, она все еще чувствовала его дурное послевкусие.
Но когда она, кашляя, давясь и дергая веревки, которыми ей связали за спиной руки, открыла глаза, ей хватило одного взгляда на то, где она оказалась, чтобы изо всех сил подавить позывы бунтующего желудка.