Кива выдохнула и отвернулась.

– Я знаю.

Кэлдон приподнял ее подбородок их сплетенными руками и посмотрел ей в глаза.

– Кстати об окончательных решениях: я очень горд, что ты сказала Зулике о том, что ты больше не с ними. Было непросто, я думаю.

– Да.

Но Кива вспомнила, какое понимание проявила сестра, ни капли не разозлившись, не осудив ее. Она даже задумалась, а не испытывала ли Зулика что-то похожее на чувства Торелла, хотя бы где-то в глубине души.

Или она просто поняла, что после десяти лет в тюрьме Кива заслужила решать сама за себя.

Поражаясь этой мысли, Кива закружилась в последний раз, музыка доиграла, и буквально через секунду рядом соткался Джарен, вызвав веселую усмешку у двоюродного брата.

– Риск был чудовищный, – похоронным тоном заявил Кэлдон, – но она выжила без тебя целых семь минут.

Проигнорировав его, Джарен взял за руку Киву и повел ее прочь от танцующих пар.

– Не обращайте на меня внимания! – крикнул им вслед Кэлдон. – Я сам справлюсь!

Сперва Кива решила, что Джарен ведет ее к своей семье, но, быстро оглядевшись, она поняла, что он сумел убедить их покинуть бал. Миррин еще не появилась, так что они шли не к ней, равно как и не к золоченым столам с закусками. Вместо этого Джарен провел ее мимо людей в масках, многие из которых приветствовали его – и все без исключения разглядывали с неприкрытым любопытством Киву, – но Джарен нигде не останавливался, полностью сосредоточившись на цели.

Целью оказалось покинуть бальную залу.

– Куда мы идем? – спросила Кива, когда они прошли сквозь изукрашенные двери в коридор и поднялись по ближайшей лестнице, устеленной красным ковром.

– Туда, где потише.

От этих трех слов сердце Кивы подпрыгнуло и продолжило скакать, когда она поняла, что они приближаются к Речной гостиной.

Совершенно безлюдной Речной гостиной.

Она была расположена прямо над бальной залой, так что сквозь стены слышалась музыка, но здесь не было толпы, не было любопытных глаз и пристальных взглядов. Люминиевая люстра заливала комнату золотым свечением, усеянная свечами Серин раскинулась за окнами, и все было так романтично, особенно когда по мановению руки Джарена ноги защекотал туман, а в воздухе вспыхнули огоньки, в точности как в бальной зале – только меньше и уютнее. И только для них двоих.

– Я знаю, что это эгоистично, – сказал Джарен, подводя Киву к окнам, – но сегодня я ни с кем не хочу тебя делить.

Оркестр заиграл новую мелодию.