– Это да.
– Я убил человека… жестоко и хладнокровно. Ты меннонит, пацифист. Как ты мог смотреть на меня после этого?
– В этом-то вся прелесть, – тихо ответил Менно. – Мне не нужно было смотреть.
смотреть
Вспышка памяти: мои пальцы вдавливаются в лицо Менно. Я яростно затряс головой, но не нашёл подходящих слов.
Менно пожал плечами:
– Я был зол. Взбешён. Но девятнадцать лет – долгий срок.
– И всё же это, должно быть, ужасно – работать бок о бок со мной всё это время.
Он ответил не сразу. Возможно, моргал за своими очками.
– Джим, я – та причина, по которой ты работаешь в Университете Манитобы.
– Я знаю, но…
– Нет, ты не понимаешь. Я – причина. Я тогда был главой департамента, помнишь? Ты подал заявление на должность преподавателя в три других вуза. Сделать несколько звонков, попросить кое-кого об ответных любезностях, выкрутить руки декану, чтобы он обеспечил тебе лёгкую дорогу к пожизненному контракту, и… – Он снова пожал плечами: – В общем, имена почти все те же, что и во времена твоей юности. – И он фальшиво напел финальные слова музыкальной заставки старого телесериала: «С возвращеньем, с возвращеньем, с возвращеньем…»[100]
причина
– Господи, – сказал я. – Держи друзей близко, а врагов – ещё ближе?
– Ты не враг мне. Ты мой…
– Подопытный? – подсказал я, начиная наконец догадываться.
– Те долгие разговоры в моём офисе, пусть я и перестал их записывать, всегда были… Мне было интересно, что случилось с тобой и как ты практически из ничего построил связную историю для заполнения тёмного периода.
– И всё-таки, после того, что я сделал, почему ты сохранил это в секрете? Почему ты не сдал меня полиции?
Седые брови Менно приподнялись над оправой очков, и он развёл руками:
– Как я мог это сделать? Представляешь, что началось бы, если бы хоть часть этого стала достоянием гласности? Милгрэм и Зимбардо – это был Дикий Запад до внедрения информированного согласия; собственно, из-за них правила информированного согласия и были внедрены во всех университетах мира. Даже с пожизненным контрактом моя карьера была бы поставлена под вопрос из-за вопиющего нарушения этических рекомендаций, да и работа всего департамента оказалась бы под угрозой. У университета могли отозвать сертификат Американо-канадской психологической ассоциации. К тому же – ты не знаешь, насколько большая это проблема, но для меннонита она огромна, – работать на вооружённые силы? Я больше не смог бы показаться в своей церкви. Плюс, Господи Всемогущий, юридические последствия! Если бы ты решил подать в суд или выдвинуть уголовное обвинение за потерянные шесть месяцев или повреждения мозга, которые я тебе нанёс лазерами, меня бы вышвырнули на улицу, или посадили в тюрьму, или то и другое вместе. То же самое, если бы в суд подала семья Тревиса Гурона: мальчик пролежал в коме почти двадцать лет – по моей вине.