Моторы крупных вентиляторов заворчали и ожили, вновь пробудив пламя в печах. Снаружи по конькам крыш стонал тяжкий ветер и протискивался в переулки, грозя летним снегом.
Менг выгнул шею. С тела его свисали гармоничные вещества.
В дневном небе над цыганским лагерем жужжали фейерверки. Уже несколько недель доктор Шуман надзирал за крупным строительством на окраине лагеря. По ночам небеса освещались таинственным красным сияньем. Менг злился по праву. Он полагал, что цыган переселяют в шикарные мобильные дома и первоклассные отпускные шале.
– Вот тебе цыганское счастье. Один свалится в сральник – так вылезет и
Где-то еще в лагере через двор ползли бледные тени, пальцы больного солнечного света вили узоры по скорлупе газовой камеры. Экер сидел в тенечке от камеры, зеленый монашеский капюшон вольно спадал ему на голубиную грудь. Пряди светлых волос без преград лились на его мелово-бледное лицо. Его крепкая челюсть жевала ком фруктовой жвачки. Задумчиво наблюдал он за тем, как свет солнца касается ржавого ручья кровавой воды, текущего к кромке пампасной травы. Чтобы впитать жидкость, у основанья камеры людскими руками разбили небольшой садик. В изобилье штырей желтых и алых шток-роз резвились поросята. Экера обволакивала среда, вся голубая от намеков на Страну Чудес.
Уж много часов он листал Раблэ, надеясь отыскать там средневековый рецепт супа из крапивы.
На колене у него тихонько примостились близняшки Хедва и Лея Штерн, ручки и ножки их усеяны синяками от игл Менгеле. Они попали в фокус текущих экспериментов доктора. Много дней вкалывал он им краситель, от которого оба их левых глаза позеленели. Кроме того, близняшки голодали. Вопреки рассудительному своему инстинкту, Экер скормил им колбасу.
Он жаждал себе дверей, в которые можно зайти и тем покинуть это проклятущее место. Аушвиц пробуждал в нем тягу к какому-то более милому переживанью, нежели жизнь ему подбрасывала доселе.
– Надо его убить.
Экер рассмеялся. Мысль убить Менгеле никогда не приходила ему в голову. Погасить ту звезду, вокруг которой все мы вращаемся? Это вряд ли.
– Добрая Фея приходит каждый день.
– Давай с этим покончим.
Экер коснулся чела дитя. У нее была температура. Ему никогда не нравилось слишком уж приближаться к мертвым.
Может перескочить и на него.
Мягкий ветерок подсказал, что приближается большой открытый грузовик, наполненный голыми женщинами, предназначенными для крематория. Проехал мимо. Экер даже не стал поднимать голову. С одной стороны двора друг на друга навалили сотни тел. Зондеркомманды деловито развозили их маленькими тачками.