Волосатая лапа Менга вытянулась, схватила телефон и грохнула трубкой о рычаг.

– Эй-гей, Хуепляс. Ты меня давай к лучшему врачу на Харли-стрит запиши и без проблем. Я не намерен жопу свою подставлять еще одному брэдфордскому отбросу-паки, чтоб он меня за нее лапал… – Он на миг задумался. – …только если сам приплатит мне.

– Иногда я сомневаюсь в гомогенной связи. Вот честно. Ладно, есть у меня годные люди. «Хехекл и Клювикл», выдающиеся врачи, лучшие на Харли-стрит. Уж они точно знают, что делать с разборчивым парнишей.

– Надеюсь, не жидяры-грабители, – ответил Менг, несколько сим умиротворенный. – И кстати, пока они мне туда руки будут совать, ты их не попросишь поискать игрушечную неотложку, которую я себе в жопу засунул в 1954-м?

Глава 6 Жопай-болтай

Глава 6

Жопай-болтай

Досужее разоблаченье деньков в Аушвице

– Скажи мне это пиздосладко, – подстегивал Менг. Над некрашеной деревянной шконкой безумно раскачивалась фотография Эла Джолсона в рамке.

– Гррр… умпф!.. Гррр – Приипфьюуу… Гафф, – прорычал Пацапс ДжекХрень, лежа на животе, распяленный и изможденный, под неутомимым получеловеком.

– Как же мне нравится, когда ты неприлично выражаешься, – поздравил Менг употевшего своего любимца, поддергивая свою тушку. Сложенную чашкой ладонь он подвел ему под подбородок и приподнял его волчью голову с мягкой подушки. – Ладно тебе, пиздюк, только не спать. Мы ж не хотим сообщать доктору о смерти в колыбельке, правда?

Мускулистый полукровка встряхнул лисьими плечьми и обратил на Менга глаза в красных обводах. И в лучшие времена бывал он вспыльчив, а униженья этой ночи и подавно вызывали в нем неконтролируемую потребность угондошить своего осквернителя.

– Гафта… – Губы его растянулись и скользнули по морде, влажной от крови.

– Ты определенно улучшаешься, – поздравил Менг еще раз, добродушно треснув Хреня по черепушке. – После войны… – Он ускорил ритм, а перед глазами у него все время мелькала прядь черных волос. – …ты будешь готов работать в любом парикмахерском салоне… – Все тело у него ныло. Отчего получать удовольствие – такая утомительная работа? Он припечатал густым поцелуем проплешину розового под собою. – Мой Мелкий Пипель, моя Любименькая Картопля, Маленькая Гончая Моего Сердца, тебе дорога в Сан-Франциско, попомни мои слова… Вот и прибыли. – Из Менга беглым залпом вылетела череда диких воплей. – Завис На Тебе! Те пацапсы в переполненных бараках, кому удавалось проспать потаканье всем капризам получеловека, просыпались, резко вздрогнув. Иные, безмолвно следившие за ночным изнасилованьем, не покидали шконок, скулили, прикрывали уши долгими своими лапами.