Наследник, не шевельнувшийся на всем протяжении отцовской речи, опустился перед ним на колено и согнул спину.

– Я подчиняюсь твоему решению, великий Асармериб! Я принесу тебе желаемое. Хонниты склонятся перед тобой и будут молить о милости! Я заберу их южные земли, клянусь Кесхалом! Поспеши же дать мне войско, молю тебя! Только против Кареша мой меч не поднимется, не проси! – несмотря на униженную позу, голос Асмарраха остался тверд и силен, как лезвие клинка.

Правитель великих земель нахмурился. Уж очень легко сын согласился со всеми условиями. Такое покорство было не в его духе. Асармериб перевел взгляд на свою мать. Нет, он не ошибся! Сиятельная Нарамман тоже была обеспокоена. Что ж, тем интереснее будет за этим наблюдать, ведь не секрет, что Кареш вмешается в конфликт, как только хонниты об этом попросят. И как же ты будешь выкручиваться, упрямец?

– Ты ставишь мне условия, сын?! – грозно спросил он и сделал паузу, способную посеять панику в любой душе.

Но отпрыск не только не отступил, даже голову поднял и смотрел теперь на отца своим обжигающим взглядом! Глубоко в душе Асармериб улыбнулся этому, но виду не показал.

– Что ж, я готов их принять. Ты не мальчик, за слова в ответе. Не поздней чем через три дня у тебя будет две тысячи пеших копейщиков, лучники, и довольно колесниц, чтобы обратить хоннитов в бегство. Впрочем, решай сам, какое войско пойдет за тобой. А теперь встань! Твоя бабушка, как я вижу, хочет нашептать тебе напутственных наставлений.

Асмаррах легко поднялся. Выражение его лица смягчилось, но особой радости пока не выражало.

– Благословение Эну на твоем челе, отец! Ты добр и справедлив! – поблагодарил он и замер, ожидая разрешения уйти. Асармериб устало пошевелил пальцами правой руки, выказывая согласие, и слегка качнул головой.

– Не забудь навестить свою бедную бабушку вечером, мой мальчик! – напомнила вслед удаляющемуся внуку Нарамман. – Я хочу поподробнее узнать о твоей любимой жене.

Царевич обернулся, кивнул и скрылся в темноте коридора.

– Наш мальчик серьезно влюблен, владыка, – констатировала женщина, когда шаги молодого мужчины затихли. – А от этого счастья не бывает, поверь мне. Одно хорошо, чувства со временем сгорают. И чем они сильнее они, тем быстрей. Ты принял мудрое решение, поставив условия. Любовь размягчает, а война делает твердым. Мальчик получит хороший урок.

– Тебе виднее, несравненная, – устало отозвался Асармериб. Сегодняшний гнев унес много сил, и сейчас повелитель самого крупного и могучего государства больше был склонен думать о жареной утке, чем о любовных терзаниях своего отпрыска.