– В таком случае, ты не будешь возражать, если я дам ему пару советов? – это в ее устах могло значить вообще что угодно, но перечить матери было опасно.

Блистательная Нарамман поклонилась своему царственному отпрыску и, шелестя одеждами, удалилась, оставив после себя ароматный шлейф запаха.

***

Чувство приближающейся беды обжигало Асмарраха изнутри, и отделаться от него не получалось. Отобранная печать никак не выходила из головы. Вернее не она, а намерение Энмера написать для любимой письмо от его имени! Мелкий хоннит придумал воистину достойную месть! Достойную своей гнусности! Что он напишет? Что будет, если она поверит? Да ясно уже, что будет! Ну почему он согласился тогда увести отряд?!

В глубине души царевич понимал, что ночное нападение на лагерь, в котором находится сотня солдат, опасное дело. Воины Ташмета и так спасли их, приказывать сотнику он не имел права, а просить не посмел. Но мысль о том, что он ничего не сделал, мучила его.

От всех этих чувств, наверное, впервые в жизни не хотелось видеть почтенную Нарамман. Но он слишком хорошо знал ее характер. Если не хочешь обрести в ее лице опаснейшего врага, стоит исполнять все «маленькие прихоти» этой женщины. Асмаррах вздохнул. Хотелось надеялся, что бабушка примет его выбор и поддержит.

Покои Нарамман были столь же ослепительны, как и она сама. Тонкие резные деревянные колонны из целых стволов поддерживали крышу. По стенам, расписанным яркими красками, летели удивительные птицы, цвели цветы, звери словно шли на поклон и припадали к ногам царицы. В небольшом садике росли редкие растения, которые Асармериб приобретал для своей матери со всех концов ойкумены. Между дорожками в изящных клетках пели птицы.

Бабушка ждала его на крытой веранде, заросшей виноградом. Спелые грозди свисали прямо над столиком, уставленным серебряными блюдами с закусками и кувшинами с напитками. Все было очень дорогим, но не вычурным.

Завидев приближающегося внука, старая женщина улыбнулась. Рядом с ней на низеньких плетеных скамеечках примостились две девушки: черноокая Айетимм, карешская царевна с тысячей серебряных колечек на сотне тонких косичек, и вторая, черноволосая красавица лет восемнадцати, одетая в расшитые блестящими бляшками зеленые одежды.

– Ну, девочки, – обратилась к ним Нарамман, – сыграйте нам что-нибудь. Думаю, это будет не лишним.

Девушка в зеленом грациозно поднялась и поплыла к богато украшенной арфе, стоявшей за креслом хозяйки. Айетимм достала из складок своих белых одежд тростниковую флейту. Струны дрогнули, и тихая нежная мелодия наполнила веранду.