Я заметил, что Корвус слушает своего нового владельца с большим интересом – буквально впитывает каждое его слово.

– Сверчков узнал о вашем бэкграунде? – поинтересовался я у потомка динозавров.

– Брось ты эти английские слова, терпеть их не могу! – Рыбин сердито погрозил мне пистолетом. – Говори нормально, по-русски – подноготная, подоплека хотя бы… Ну да, ты прав. Все документы о нашей предыдущей фамилии потерялись, но Владик раскопал какие-то заплесневевшие бумажки и стал мне угрожать. Он же косил под демократа, завел себе кучу дружков среди газетчиков. Всем намекал, что типа Пронин – старый валенок, а он, Владлен, – новая поступь и будущее России. Ему ничего не стоило слить матерьяльчик в СМИ.

– И внук Риббентропа боялся, что все узнают, кто он такой?

– Внук Риббентропа ничего не боялся, – высокомерно возразил мне Рыбин. – Хотя огласка была бы несвоевременной, особенно в канун великих событий, о которых ты сказал. Кто-нибудь, глядишь, вспомнил бы о протоколе, Пронина стали бы сравнивать с покойным фюрером, то-се… К сожалению, у Третьего рейха в России пока неважная репутация, по некоторым причинам. Пронин любит Германию, но ему пришлось бы меня задвинуть, а Владика, наоборот, возвысить. И самое лучшее из дедова наследства досталось бы этому вору, который отжал наш план, перелопатил и выдал за свой… Врать не буду, Владик мне даже кое в чем облегчил работу – прошел с Прониным первый этап, и теперь мне проще. Наш президент, как пустой котел. Что туда положишь, то и будет там вариться. Сейчас он уже думает, что идею раздела Украины родил сам, ну и пусть пока думает. Для нас это не самоцель, а только первая ступень…

– Будут и другие? – спросил я. Пока он болтает, все в безопасности, и прежде всего Корвус.

– Натюрлих, – важно кивнул Рыбин. – Естественно. Камень за камнем мы будем отсюда, с семи холмов, возводить величественное здание Четвертого рейха. К сожалению, повторить опыт фюрера на родине фюрера сегодня уже не под силу. Нация нибелунгов, нация Ницше и Вагнера, Юнгера и Ратцеля, Гитлера и Геббельса сегодня сдулась. Немцы утратили пассионарность. Они непоправимо отравлены американской пропагандой, так называемой демократией, английским языком, который отбирает слова национальных языков и навязывает вместо них другие, чуждые нашему уху. С теперешними немцами райх нуммер фир не построишь. А вот с вашими – легко.

– Неужели вы собрались строить это здание в России? В стране, победившей нацизм? – Я слушал Рыбина и поражался, как гладок его бред. Похоже, свою речь он давно отрепетировал. Но без наставленного пистолета ни один нормальный человек не стал бы слушать эту хрень.