«Это и правда вы».

«Правда».

«А что вы здесь делаете?» — её удивление было неподдельным. Меня просто бесят такие вопросы. Встречаешь кого-то из старых знакомых, а они спрашивают так, будто ты не в Минске родился, будто никогда не жил здесь: что вы здесь делаете? Будто шанс встретиться у людей, которые живут в одном городе, равен нулю.

«Человека жду… Ждал, точнее, — я запнулся. — А ты здесь живёшь где-то поблизости?»

«Ага, — она всё смотрела на меня из-под шляпы. Пляжной такой. Которая ей шла, чудо как шла, ей всегда всё шло. — Живу вот в том доме. Родители мужа там квартиру нам купили. А вы? Тоже здесь где-то?»

«Не-а, я в Малиновке, — соврал я. — А здесь по делам. Да. Ага. Вот».

«Познакомьтесь, это мой муж, Витовт, а это Франтишек, сын», — сказала Денежка, отступив на шаг.

Хмурый пацан протянул мне руку.

«Где твоя панамка? — Денежка широко раскрыла глаза и посмотрела на сына. — Панамка где? У тебя солнечный удар будет!»

«Не хочу панамку».

«Надень сейчас же! Скажи ему, чтобы надел, слышишь, Витя?»

«Панамку надень», — глухо сказал Витя и начал надвигать на голову пацану белую с обезьянами панаму.

«Ну, как у тебя, Денежка? Всё хорошо?» — Я подхватил пакет, показывая, что мне надо идти.

«Да…» — сказала она, глубоко вздохнула и повторила: «Да! А я почему-то думала, что вы… Мне сказал кто-то…»

«Что? Что, Денежка?»

«Мама, а почему он тебя денежкой называет?»

«Где твоя панамка?»

«У папы».

«Витя, ну я же тебе сказала, надень ему панамку, ты что, не видишь, жара какая?»

«Франек, надевай панаму!»