«Не пойду!»

«Ну так пешком ходить надо. Или на такси ездить, — издевался он, весело разглядывая мою футболку. — А в метро прохладно. В такую жару в метро зайти — как в бассейне искупаться. Пройдёмте».

«Не пойду, — я отошёл от него на шаг. Сам не знаю, зачем я это всё начал. — Поясните, пожалуйста, причины вашего ко мне внимания».

«Что? — он улыбнулся ещё шире. — Ничего объяснять не обязан. В случае отказа от досмотра имею право не пустить вас в метро. И всё тут. Если есть претензии, обращайтесь на…»

Я повернулся и пошёл назад, к двери. Почему-то мне важно было показать ему, что он не заставит меня пройти этот его досмотр. Интересно, что они делают в таких случаях? Особые приметы запоминают?

И тут через дверь ломанулся к турникету какой-то верзила с рюкзаком, таким огромным, что в нём мы с моим дурацким пакетом могли бы поместиться да ещё кого-нибудь взять с собой. Эсэсовец бросился к нему. Проход был открыт. Не знаю, увидел он или нет, но я подбежал и бросил жетон, и оказался в моём родном метро, в котором, помню, мы катались с тётей в день открытия новой линии, когда я был совсем мал, и потратили кучу блестящих новеньких медяков. По ту сторону синий охранник был уже не страшен. Я спустился по ступенькам и слился с толпой. Обожжённые летом люди светили сосцами. Лето разрешает. Лето выставляет нас напоказ: волосатыми и с плохо бритыми ногами, соскастыми сопляками, невкусными, вспотевшими, анатомическими.

«Нэкст стэйшан плошча Перамогi», — сказал молодой человек с голосом работника копировального центра, я бухнулся на свободное место и положил на колени пакет. Пакет был ещё тёплый. Будто в нём обед лежал. Обед неизвестно для кого.

10.

А и правда — что в нём, в этом пакете? Продвигаясь в направлении Академии наук, я перебирал разные варианты. И чем больше людей набивалось в вагон, тем более фантастические вещи приходили мне в голову.

Моя мама занималась продажами. Что это значит, всегда было для меня тайной. Но логично, вполне логично было предположить, что и содержимое пакета как-то связано с этими самыми продажами. Возможно, она продавала косметику, тряслось в моей голове, косметику, какой-нибудь максфактор, или чем там они теперь красятся, мама-менеджер, что ж такого? А у Гали, например, мама-мене-текел-джер. Целый пакет косметики, за который заплачено. Клиентка ждёт, клейкие ручки пакета липнут к её пальцам, спасибо и до свиданья.

Но почему тогда трубку поднял мужчина? Муж? Жирный менеджеркин жмот-муженёк. Ого-го, лето, ого-го, как же я играю с тобой в слова, без удержу, остановка за остановкой, нэкст стэйшн «Академия наук» — а оттуда зайцем на троллейбусе до Риги. Riga. Riiiga. Цветёт столица социалистической Латвии.