— Бедный старый дядя Дональд. Как это на него похоже! И конечно, вы совсем не понимали, о чем он говорит?
— Я и сейчас ничего не понимаю, — заметил я, — хотя и могу себе представить, почему даже дядя так волновался из-за вашей пропажи.
— Да. Боюсь, что он будет очень обеспокоен, — сказала она.
— Был. Это случилось два года назад, — напомнил я ей.
— Ах, конечно же вы ничего не понимаете, да?
— Послушайте, — сказал я, — разные люди один за другим настойчиво твердят мне, что я ничего не понимаю. Что ж, пожалуй, это единственная вещь, которую я действительно понял.
— Да. Я попытаюсь объяснить. С чего же начать?
Я молчал, давая ей возможность собраться с мыслями. Наконец она сказала:
— Вы верите в предопределение?
— Думаю, что нет, — ответил я.
— О нет, возможно, я не так выразилась. Я говорю скорее о своего рода взаимосвязи. Знаете, с малых лет, насколько себя помню, я думала, что это самое увлекательное и интересное время, и, конечно, в это время жил единственный знаменитый член нашей семьи. Поэтому я и считала это время просто чудесным. Романтичным — наверное, вы бы назвали его именно так.
— Все зависит от того, что вы имеете в виду, мыслительные способности или возраст, — сказал я, но она проигнорировала мое замечание.
— Я представляла себе огромные эскадрильи смешных маленьких самолетов, взлетающих во время войн, как Давид, который замахивается на Голиафа, такой задиристый и храбрый. Затем эти большие неповоротливые корабли, которые неторопливо плывут и каким-то образом все равно доплывают до цели, а пассажирам и дела нет до их скорости. А еще старомодные черно-белые фильмы и лошади на улицах, и трясущиеся старые двигатели внутреннего сгорания, и угольные котлы, и восхитительные взрывы, и поезда, движущиеся по рельсам, и телефоны с проводами, и еще… много всего другого. А чем там могли заниматься люди! Ведь здорово пойти на премьеру новой пьесы Шоу или Кауарда в самом настоящем театре! Или купить в день издания новую книгу Элиота. Или приветствовать королеву, когда она едет на открытие новой сессии Парламента. Чудесное, восхитительное время!
— Что ж, я рад, что хоть кто-то так считает, — сказал я. — Мой взгляд на это время не совсем…
— Это ожидаемо. Вы не можете взглянуть на это время с другого ракурса, потому не цените его. Если бы вы пожили немного у нас, увидели бы, каким плоским, пресным и однообразным все стало, таким смертельно скучным.
Я слегка оторопел:
— Думаю, что не совсем… э-э… Пожить у вас
— В нашем веке, конечно. В двадцать втором. Ах, ну конечно, вы же не знаете! Как глупо с моей стороны.