Можно было, конечно, поставить, фильтры, отсекающие этот объем данных от сознательного восприятия, оставляя эти лишние элементы подсознанию. Но это слишком сложно и чревато побочными эффектами. Проще было снизить детализацию, приберечь эту способность для критических моментов, когда он сможет без всяких технических приспособлений воспринять то, что другим будет не под силу. Хотя это было грубым вторжением в психику. Его тренированную и очень устойчивую психику. Другой бы мог и не справиться.

А в нормальном режиме работы с небольшим усилением чувствительности мир не стал принципиально другим. Рутинные механизмы, выработанные мозгом за годы многократно перекрывали эффект нововведений.

В общем-то это были те же «линзы» и «уши» как у обычных людей, только внедренной биологической природы. И они будут всегда при нем и не откажут из-за наведенных помех. В теории.

Конечно, его тренировали и модифицировали не только для того, чтоб он мог увидеть единичные молекулы отравляющего вещества в воздухе. Он мог много больше. Усиленный сигнал могла обрабатывать и третичная зрительная кора, то есть высшие зрительные зоны, отвечающие за детекцию самых сложных зрительных образов. Букв, иероглифов, любых сложных знаков. И лиц людей.

Распознать лицо подозреваемого — любого из тысяч в личной и миллионов в облачной памяти. И все это в плотной толпе за тысячную секунды. Легко.

Побочные эффекты в виде зрительных галлюцинаций, от которых страдали первые прототипы, были почти преодолены.

Но даже его почти сверхчеловеческих способностей тут может не хватить.

Там в массиве было столько знаков, сколько обычно содержится на сервере средних размеров организации. Миллионы страниц и миллиарды знаков. И все это у одного человека. И почти все это бесполезный мусор. Детские дневники. Фотографии коллекции фантиков. Записи шумов моря. Разных морей и океанов. Шум деревьев на разных континентах и островах. При этом все это может иметь вторые, третьи и четвертые в двадцатой степени смыслы и значения, считываемые только при наличии «ключа». И все это надо перелопатить. Чтоб найти зацепки. Если они есть. И все эти объекты могут иметь посторонние включения, вложения.

— Проклятье, — пробормотал Синохара неслышно. — Я буду читать это неделю. Или две. И ничего не найду. А эти хреновы эксперты будут расшифровывать это год. Должен быть другой путь.

Он знал, что интуиция — ненадежный советчик. Что его предчувствия мало стоят рядом с совокупным разумом огромного Отдела, поддержанного чудовищной мощью почти всезнающих машин.