– Проверьте, что там, – распорядился Тодд, затем повернулся к Флори и пояснил: – Гленн сказал, что вам нужно подкрепление.

Это значило, что служители правопорядка прибыли сюда не для отлова сироток, а по делу Элберта. Флори машинально скользнула взглядом по группе, которую окружили вооруженные следящие: узнала фигуру Дарта, взъерошенную шевелюру Деса, широкоплечего Рина и патлатого подельника Эла, но его самого не обнаружила. Ей стало не по себе. Неужели ему удалось сбежать? Она растерянно огляделась и заметила следящего. Отделившись от остальных, он тащил за собой мальчишку в мешковатой одежде: порванная рубаха болталась на его острых плечах, а штаны пузырились на коленках. Раньше притворщик подбирал одежду, маскируя свой обман, но сейчас он смог изменить только внешность, выбрав самый надежный вариант – облик ребенка.

– Малец уверяет, что его похитили из Общины, – доложил следящий, держа его за шиворот.

– И собирались утопить, – добавил мальчишка. Голосок у него был писклявый, дрожащий, жалобный.

– Гнусная ложь! – Дес и здесь не упустил возможности вступить в спор.

Командир Тодд проигнорировал его слова. Он был занят тем, что разглядывал мальчишку и растерянно чесал затылок, пока не подошел домограф. Не тратя время на пустые приветствия, Рин выпалил:

– Это опасный преступник. И сейчас вы не помогаете, а лишь тянете время.

– Ребенок? – изогнув бровь, переспросил Тодд, будто считал Рина сумасшедшим. Очередная уловка Элберта сработала. – Господин домограф, вы в своем уме?

– Более чем, – сквозь зубы процедил он, сверля взглядом командира. – Позвольте мне доказать, что я прав.

Тодд не смог скрыть любопытства и с кривой ухмылкой сказал:

– Действуйте.

Домограф согласно кивнул и направился к мальчишке. Тот истошно завопил, попытался вырваться, но его быстро приструнили, схватив за руки. Флориана знала, что следящие держали крепко и грубо, как можно больнее. Боль, считали они, усмиряет. Их лица оставались непроницаемыми и бесстрастными, даже когда Рин обратился к одному из служивых:

– Одолжите нож.

Тодд был вынужден вмешаться:

– В чем дело, Эверрайн?

В его голосе явственно проступила тревога, а на скулах вздулись желваки. Так же, как остальные, Флори стояла, пораженная происходящим, и недоумевала, что задумал Рин. Каким образом нож мог помочь ему в доказательстве, что пойманный мальчишка – на самом деле опальный лютен и преступник?

– Хочу показать, какие секреты скрывает этот проходимец, – ответил Рин. Его благородное спокойствие внушало доверие.

Командир подал знак одному из служивых, чтобы тот выполнил странную просьбу домографа. Когда нож оказался в руках Рина, мальчишка разразился истерическими рыданиями, стал брыкаться и даже попытался укусить следящего. Остатки сочувствия, которые сдерживали жестокость, исчезли, едва им оказали сопротивление, – и в тот же миг следящие превратились в цепных псов. Они повалили ребенка и придавили к земле, полностью обездвижив.