– О чем читаешь?

Пауза. Нервное шуршание газеты под напряженными пальцами.

– Про дом в Почтовом канале.

Флори удивилась, что в городской прессе освещают такие события, потом подумала о газетчиках из зала суда и фыркнула – эти пронырливые, гадкие людишки до сих пор вызывали у нее возмущение.

– И что там пишут?

– Ложь. – Он небрежно свернул газету и бросил на стол.

В этот момент на кухню вошла Офелия, и разговор сам собой прервался.

После завтрака они отправились в школу и, к облегчению Флори, быстро решили все вопросы. Осталось одно место, которое им следовало посетить перед отъездом.

Кладбище Пьер-э-Металя располагалось на самом юге его границы. Чтобы добраться туда, сестрам пришлось воспользоваться городским транспортом. Общественные омнибусы, как всегда, были переполнены людьми. Никто не мог уйти оттуда без тычка в ребро, прищемленного пальца или отдавленной ноги.

А потом сестры долго стояли под палящим солнцем, но все равно чувствовали холод – внутри, в самых глубинах сердца. Флори смотрела на белые каменные плиты, похожие на льдины. Не здесь должна храниться память о любимых. Нет, не в этом печальном, отрешенном от всего города месте. Она должна остаться в ящике папиного чертежного стола; в маминой швейной машинке; на страницах книг с заметками, сохранившими папин почерк; в альбоме с рецептами, написанными маминой рукой; с их образами, высеченными на сердце. Вот где была истинная, несокрушимая память. Здесь ей и место.

Когда сестры вернулись, то застали Дарта за приготовлениями. Он уже вынес на улицу кухонный стол и стулья – их было шесть, а тарелок на одну больше. Флори и Офелия занялись сервировкой, а Дарт тем временем протянул из дома уличную гирлянду и украсил ею дерево, чтобы задержаться в саду до темноты.

Вскоре к ним присоединился Дес. Сегодня вместе с ним прибыл сырный пирог. Следом явился Рин с десертом – идеально испеченным тортом в исполнении Рэйлин; оказывается, в ней ко всему прочему таился талант непревзойденного кондитера. Бильяна принесла с собой баночки травяных чаев из оранжереи и букет ромашек – «цветы путешественника», как их называли, означали пожелание счастливого пути. Среди приглашенных затесался и Бо: он притащил на ужин свой резиновый мячик и, быстро смекнув, что просчитался, стал клянчить еду со стола.

Ужин начался с того, что завсегдатай питейных заведений и шумных пирушек забрался на стул с графином воды вместо бокала и выступил с пламенной речью. Выходка Деса возмутила Рина; он отвесил едкое замечание, призывая спуститься и поставить графин на место. Дес, конечно же, не послушал. Кому, как не владельцу таверны, было знать, что нужно говорить и делать в таких случаях.