— Его Светлость весьма щедр.

— Ага, похоже на него.

Как и на залитой кровью гондоле, в этот момент художник не мог сдержать профессиональное любопытство. Перед ним был интересный образ. Вальдемар ван Стекелен нисколько не являл собой монументальную фигуру командира: выглядел более бандитом, чем полководцем. Однако же бандитом выдающимся. Аура которого имеет определённую притягательность.

А ещё он совсем не казался счастливым. Несмотря на то, что грязь не липла к совести и денег явно хватало. Нечто бывшего наёмника тяготило. Явно не старые военные грехи. Тогда что же?

— Вы, мастер ван Вейт, предвзято смотрите на меня. Как и любой лимландец… Знаете, я люблю Балеарию за одно: тут никому нет дела до моего прошлого. Совершенно. Всем просто наплевать. Ну что вы скривились? Вот так новость — балеарцам наплевать на несчастья нашей родины! Так вы не тешьте себя иллюзиями. В Стирлинге на наш край точно так же всем насрать.

Война для любого лимландца была темой очень болезненной. Никто в Ульмисе не хлебнул от неё больше. И хотя Клас ван Вейт не солгал насчёт великой удачи его семьи, развивать беседу обо всём этом не хотелось.

Особенно с человеком, виновным в столь многих бедах Лимланда.

— Если позволите, господин ван Стекелен, не станем говорить о войне. Вы явно позвали меня для чего-то иного.

— Ага.

Наёмник спихнул с софы одну из девушек — и шлёпнул её, направив к художнику. Куртизанка охотно пересела на колени ван Вейта, а тот сопротивляться не стал. Пусть. Собеседник был не из тех людей, которым стоит перечить без нужды — даже пребывая под защитой Тайной канцелярии. Это просто неразумно.

— Так о чём же вы хотели говорить?

— А… Напишите мне портрет.

— Ваш?

— Чу! Побойтесь Нечистого. Кому нужна моя рожа на холсте? Другого человека.

— Которого?

Прежде чем ответить, Вальдемар выпустил пяток густых колец дыма.

— Одного человека, которого никогда не видели, скорее всего. Но это не страшно: мне важен сам образ. Нет, конечно, только после портрета канцлера! И я щедро заплачу. У меня гораздо больше денег, чем можно просрать на вино со шлюхами. Хоть они здесь и дорогие.

Идея поработать на Вальдемара ван Стекелена была одновременно отвратительной… и столь же притягательной. Никуда ван Вейт не мог деваться от извечного дуалистического противоречия, свойственного людям искусства.

И сама задача, похоже, была нетривиальной.

— Что же это за человек? Что вы о нём помните?