Учебная эспада отлично легла в руку: это не какой-то жалкий кусок металла, выкованный подмастерьем. Изделие превосходное. Ощущение эфеса в пальцах мгновенно перенесло Фиделя на ту высоту, где герцог для него немногим отличался от вчерашних тремонцев.

— Что за стойка, Ваша Светлость? Вы будто на нужник присели. В стойке стоят так, как сидят за королевским столом.

Канцлера дерзкий тон позабавил. Видимо, он вспомнил наставления учителя: сразу принял близкое к правильному положение.

Фидель с ленцой смахнул укол влево, а от следующего шагнул вправо. Выставил эспаду навстречу, и канцлер напрасно дважды пытался соединить оружие: оба раза клинок Фиделя описывал круг и ускользал, оставаясь направленным в грудь.

Герцог снова атаковал, и большое преимущество в росте должно было сыграть ему на руку — но не сыграло, потому как Фиделю не стоило и малейшего труда уклоняться, даже опустив оружие. Он не сказал бы, что канцлер двигался безнадёжного плохо — просто в этом искусстве между ними лежала слишком большая пропасть. Примерно такая же, как если взглянуть на положение в обществе.

— Напрасно так бьёте ногой в пол, Ваша Светлость: нужно шагать легче. Это ведь танец. Просто в конце умирают, а не целуются.

Канцлер принял к сведению и это. Фиделю было любопытно видеть: человек, фактически правящий Балеарией, человек от войны далёкий — чего-то да стоит в поединке.

Без труда он отразил клинком ещё два укола: достаточно хороших для того, чтобы не вышло просто увернуться.

— Не атакуйте дважды одинаково, Ваша Светлость. Скучно!

Поначалу канцлер двигался бодро, но скоро начал сдавать: он не запыхался, но тайных дел мастер ясно видел замедление движений. Это понятно. Рука устаёт, мышцы ног деревенеют, о лёгкости в бою уже говорить не приходится. Всё-таки герцог не был настоящим фехтовальщиком — в том смысле, который привык вкладывать в это слово Фидель. А также давно не был юношей.

Позади скрипнула дверь. Фидель шагнул полукругом, обозначив укол, который не стал наносить — действительной целью манёвра было обернуться к дверям, чтобы посмотреть на вошедшего.

Это была женщина. Не слишком молодая, но очень красивая и прекрасно одетая. Фидель принял бы её за супругу канцлера, особенно по тому неподдельному интересу, с которыми дама следила за движениями герцога, расположившись на маленьком стуле.

Но нет: она совсем не напоминала балеарку. Северная женщина.

Канцлера тоже отвлекло её появление, а Фидель не мог упустить возможность покрасоваться. Он подхватил клинком оружие противника, коротким круговым движением кисти сковал его. Затем резкое движение плечом и корпусом — рукоятка вырвалась из пальцев герцога. Эспада с грохотом улетела в угол.