— Я отдам приказ, как только мы обо всём договоримся.

— Пусть так. Вы позволите перейти к дальнейшим предложениям или желаете прежде выдвинуть свои?

— Предлагайте.

Конечно: на базаре каждый хочет, чтобы другой первым назвал свою цену. Но ничего, наёмники — не торговцы. Пусть почувствую преимущество.

— Прежде всего я гарантирую полную выплату долгов халифата, которые мы несколько дней назад, увы, обсуждали безуспешно. Все оговорённые обязательства будут исполнены, в этом вы можете не сомневаться настолько же, насколько не сомневаетесь в скором восходе солнца. Но это только начало.

— Да, это именно оно.

— Говоря от лица Мураддинского халифата, его великого правителя, его народа и всех до единого правоверных слуг Иама, я обещаю компенсацию ваших потерь и неудобств в том размере, какой вы сами сочтёте справедливым.

Вот теперь Шеймус явно заинтересовался. Даже сделал полшага вперёд, немного наклонился к визирю — с высоты своего совершенно ненормального роста.

— То есть… вы предоставите сумму, которую я сам назову?

— Безусловно. Любую, которую вы назовёте: пусть такой жест выразит наше глубокое сожаление о событиях этого дня.

Командир наёмников отступил, перекинулся парой слов со своими людьми. Возможно, перевёл им слова визиря. Джамалтудин-паша едва сдерживал улыбку: всё-таки наёмники — они и есть наёмники. Деньги им дороже всего. Найти подход к вооющим за золото не так сложно, как к послам Муанга.

Увы, визирь расслабился раньше времени.

— Но и ты заплатишь! — послышался голос, который Джамалутдин желал сейчас слышать меньше всего. — Ты заплатишь за жизни правоверных, за моего племянника…

Сулим, которого визирь так упорно убеждал не вмешиваться в переговоры, заговорил ну никак не к месту — ему вовсе следовало молчать, однако пуще всего испугала догадка о продолжении фразы. Визирь попытался дать знак, не слишком заметно вынудить жреца замолчать, но…

— …и за смерть великого халифа!

Глупец!..

Визирь ожидал от Сулима чего-то подобного, конечно. Но насколько же не вовремя! Зачем? Быть может, раскрытие этой детали — ещё не худшее из зол, однако Сулима понесло.

— Радуйся, если это будет малая цена! Лишь за малую часть твоих преступлений Иам велит забивать подлеца и преступника камнями, вкопав его по горло в землю!..

Вот теперь Джамалутдин всё-таки заметил нечто на почти неподвижном лице Висельника, в его полуживых бесцветных глазах. Длинноволосый офицер рядом с Шеймусом дёрнулся, забегал взглядом: быть может, слова Сулима оказались даже более лишними, чем показалось визирю сначала. Возможно, Джамалутдин не знал какой-то детали, прекрасно известной наёмникам. И как раз в той детали состояла вся соль.