Тут Робин вспомнил, с каких мыслей всё началось. Кем угодно он был готов проявить себя, но не трусом и слабаком уж точно! И точно не пред лицом того, что вогнало во страх и остановило когда-то самого Клемента Гаскойна.

— Раздевайся.

— Так-то лучше!

И платье соскользнуло с плеч Геллы в один миг — будто разом все нитки разошлись, да будто и не было того платья вовсе. Ведьма прильнула к Робину и бесцеремонно, с жадностью впилась в его губы. Это был очень долгий поцелуй — прервался лишь тогда, когда Гелле вновь захотелось сказать.

— Но вот что, сир: так запросто вы нежность Тьмы теперь не получите. Больно долго упирались. Нет: хочу испытать, что вы за рыцарь! Не только в сражениях мужчины испытываются, ммм? Мечом-то каждый дурак горазд махать.

Робин возразил бы насчёт обещания исполнять его капризы, однако всё удачно сошлось с его собственными желаниями. Теперь-то он без труда опрокинул ведьму на спину, раздвинул её колени и подмял под себя. Кровать была сколочена крепко, однако всё равно скрипнула. Какова нежность Тьмы — ещё предстояло выяснить, но пока сам Робин отнюдь не нежничал.

— Я буду кричать, конечно… — шепнула Гелла ему в ухо. — Но не бойтесь: нас никто в замке не услышит.

Да хоть бы и услышали — кого это в Фиршилде смутит? Отец совсем иначе говорил о становлении мужчины мужчиной, но если взять меру вещей попроще — то Робин чувствовал себя в постели так же уверенно, как с мечом. И так, и этак немало схваток выигрывал.

А в знании, что кости лежащей под ним женщины давным-давно истлели в сырой земле, Робин обнаружил ничуть не отвращение. Напротив: как раз нечто особенно будоражащее. Может, кто-нибудь ещё в Вудленде справедливо похвалится, что сумел зарубить четверых сильных воинов из леса, даже не имея брони…

…а вот с кем ещё случалось подобное?

Закричал-то первым Робин — когда Гелла, поманив его к губам и вдруг уклонившись, не на шутку вцепилась зубами в шею. Вышло гораздо больнее, чем Робин решился бы сделать сам.

— А обещала только по просьбе… — кое-как проговорил он, потому что дыхание сбилось. Это и на ристалище случалось редко.

— А… ах, а вы и поверили?

Вместо ответа Робин прижал ведьму к покрывалу, ухватив за горло. Подумалось, что силу можно особо не рассчитывать: ничего с Геллой не случится, раз она давным-давно не человек. Изголовье несколько раз стукнулось об стену, хоть весила кровать немало. Тут Робин ощутил, что пределы выдержки иссякают и финал ближе, чем он рассчитывал. Иного коня никак не удержишь.

Гелла, впрочем, совсем не расстроилась. О нет: она была очень довольна. Женщина или не совсем женщина, однако в дивных двухцветных глазах светилось теперь именно то, что молодой Гаскойн видеть привык.