Давай, Айседора. Сделай это! Не будь трусихой. Ты зашла уже слишком далеко. Некогда пятиться назад.

Опустив голову ему на лопатки, я повернулась в правую сторону, чтобы было удобно видеть пробирку и работать с ней.

— Я хочу, чтобы ты ощутил человеческое наслаждение, — сказала я и открыла пробирку.

Мой голос заглушил звук открывающегося колпачка.

— Кажется, я начинаю понимать вас, людей, — ответил Сеера.

Действовать пришлось быстро: червь уже собирался выскользнуть из пробирки. Я не должна была его потерять!

Наклонившись к голове и поправив длинные волосы, я ловким движением руки приложила пробирку к его уху. Своими глазами я увидела, как белый червь покинул стеклянный сосуд и нырнул внутрь Сееры.

В тот же миг… он застонал.

Его тело начало подо мной извиваться. Оно напряглось, словно все мышцы моментально сократились.

Испугавшись, я закрыла его рот ладонью, чтобы никто ничего не услышал. Из Сееры вырывался жалобный стон. Я не давала ему кричать. Он резко изогнулся и повернул шею в мою сторону. Его широко распахнутые глаза налились алым туманом. Некогда белые глазные яблоки моментально окрасились в красный.

Мне стало не по себе. Что же я наделала?

Он сопротивлялся. Он пытался скинуть меня с себя, но я крепко придавила ректора к кровати своим телом.

Его руки потянулись ко мне, и я тут же их перехватила. Пришлось разжать ему рот. Но он уже не мог кричать — только тихо стонать.

Взявшись за запястья, я обездвижила его руки.

— Что ты… со мной… сделала?.. — сдавленно произнес он.

Я не ответила. Я только ждала наступления эффекта.

Когда же эта пытка завершится?

Когда он будет принадлежать… мне?

Сеера дергался и противился. С губ покатились струйки слюны. Красный туман в его глазах рассеялся — вернулся бесконечный белый свет.

— У тебя… ничего… не выйдет…