– Не умрет, - мамбо сделала попытку обнять Лил, но та отшатнулась. - Я помогу ему.

– Вы мне не верите? Вы все мне не верите… А я говорила с лоа. И лоа слушали меня!

Её плечики дрожали, как в лихорадке. Тощие, остренькие, держащиеся прямыми из последних сил.

Вот так, девочка. То, что важно для тебя, что важнее всего прочего мира, другие и в грош не ставят. Не замечают. Собираются растоптать. Совсем как мои надежды. И это будет больно, могу подтвердить. Но я-то – здоровый мужик, а ты такая хрупкая… Справишься ли? Особенно в одиночку?

– Команданте, ваше приглашение ещё в силе?

– Какое приглашение, юноша?

– То самое… про эксперимент.

– А почему, собственно, спрашиваете?

– Если нужен кто-то, жертва, как вы сказали… Я могу.

На меня уставились все. Кроме Лил, которая почему-то не рискнула обернуться.

– Юноша, вы… простите, что спрашиваю, но это важно. Вы в своем уме?

– А разве мне что-то угрожает? Здесь же никто не верит, что у девчонки получится. Даже её учительница не верит.

– Вероятность есть всегда, - напомнил Сильва.

– Зато все вопросы будут сняты. Правда, команданте?

Начальник управления разве руками:

– Пресекать инициативу на корню – не моё правило. Если юноша желает по доброй воле… Мы уж точно ничем не рискуем. Если колдовские чары и вправду действуют, не полиции с ним сражаться. А если все это шарлатанство, то на нет и суда нет. К вящей славе божией.

Часть 2.12

Часть 2.12

На камеру я не рассчитывал.

В смысле, не думал, что благое человеческое намерение доведет меня до тюрьмы: во имя соблюдения чистоты эксперимента и для собственного спокойствия команданте принял единственно возможное решение. Ага, поместить добровольную «жертву» туда, где колдовские чары не практиковались, а если имели место, то заключенным помочь так и не смогли. По крайней мере, история полицейского управления вкупе с историей форта не помнили случаев спасения, особенно чудесных.