Мари ла Кру мягко улыбнулась:

– Правда состоит в том, что никто не добился своей цели. Кроме, разве что, этого молодого человека: он хотел помочь девушке, попавшей в затруднительное положение, и помог. Что заслуживает уважения.

– О каких целях вы говорите? Мы хотели лишь…

– Вы, сеньор, хотели увидеть чудо. Или, на крайний случай, чудесный спектакль. Ваш подчиненный надеялся, что увиденное подарит вам немного больше веры. Я желала убедиться в силе девочки, святой отец…

– Позвольте мне сохранить мою цель в тайне, - подал голос падре Мигель. – Могу только чистосердечно подтвердить: да, то, на что я рассчитывал, также не случилось.

– Кто у нас остался? Девочка. Но думаю, её даже не надо спрашивать о результате. Мы все видели слезы, сеньоры. Это самый искренний и правдивый ответ.

Сильва, кивавший каждому слову чернокожей мамбо, признал:

– Вы правы. Никто не получил желаемого. И пожалуй, это справедливо. Как считаете, падре?

– Все в руках божьих.

– Вне всякого сомнения, вне всякого… - осенил себя крестом команданте. – Что ж, никого не смею задерживать.

Вышел он первым. Как полагается самой важной персоне. Гарсия потянулся следом и вздрогнул, услышав моё:

– Шеф! Насчет справки…

– Будет тебе справка. Все будет.

– Так я сейчас зайду?

В ответ, уже из-за порога, раздалось что-то малоразборчивое, но вселяющее надежду на получение нужного документа.

Падре на прощание перекрестил меня, уж не знаю, зачем, и тоже ушел. Последней к выходу двинулась Мари ла Кру, и поскольку теперь уж точно было ясно, что по доброй воле никто не станет ничего рассказывать, пришлось заступить ей дорогу.

– Вам что-то требуется, молодой человек?

– Информация.

– И какая же?

– Вы всех нас, и себя в том числе, замечательно разложили по полочкам, но не сказали главного. Мне, по крайней мере.