Часть 2.14

Пешка на шахматной доске. Один шаг – одна клетка. Туда. Сюда. Если главный игрок позволит, сможешь кого-нибудь скушать. Если проморгает замысел противника – скушают тебя. Вот только фигуры не имеют собственной воли, а нас Ты ею наделил. Сполна. Зачем, Господи? Чтобы усложнить жизнь нам или себе?

Жаль, что самоубийцы до Тебя не добираются. Это было бы самым простым способом попасть на божественную аудиенцию. И задать пару вопросов. Уже не насущных, конечно. Так, для удовлетворения последних отблесков любопытства. Например, уточнить, каким маршрутом должен был следовать по судьбе и где свернул не в ту сторону.

Но ответа не будет, да, Господи? Не раньше, чем путь пройдется. От начала и до конца.

Тишина хороша всем, кроме одного: любой звук чуть громче вдоха или выдоха разносится в ней мгновенно и громогласно. Стук в дверь не стал исключением, ударив прямо в виски.

Для посетителей любого рода время неподходящее: сиеста в разгаре. На улицу никакой дурак не выйдет без крайней надобности. Да и по надобности тоже. Потому что все на свете вполне может подождать. Но тот, кто стоял за порогом, похоже, считал иначе и продолжал терзать мой слух.

Вообще-то, стучать не обязательно. Достаточно толкнуть дверь и войти: на этих досках места для замка или засова никогда не подразумевалось. С самого сотворения дома. И все же удары не прекращались, постепенно складываясь в подобие мелодии. Которая, прямо скажем, мне не нравилась. И которую я все-таки решился оборвать.

За дверью стояла…

Нет, не Лил с торбами и котомками. Гораздо хуже. Её воспитательница.

Платье мамбо, должно быть, сменила, потому что полотно снова слепило глаза белизной, даже учитывая непременную пешую прогулку по кварталам Низины. Лицо все также чернело, таинственно и зловеще. А немигающие глаза уставились на меня, едва я появился в дверном проеме.

Друг напротив друга мы простояли примерно минуты две. Может, чуть больше. Потом это начало надоедать.

– До свидания.

Я не стал ждать у закрытой двери: пошел обратно. К лестнице. Пусть стучит, пусть делает все, что хочет, играть в гляделки мне некогда.

– Это самое удивительное приглашение войти, которое я получала.

Ага, наконец-то догадалась, что церемонии здесь не приветствуются. Ну и славно.

– Что вам нужно?

Даже если бы я не стоял на третьей ступеньке от пола, чернокожая Мари все равно смотрела бы на меня снизу вверх, но так эффект, конечно, усиливался. Правда, в глазах незваной гостьи не было робости, зависти, ненависти или чего-то вроде, то есть тех обычных чувств, соответствующих ситуации. Взгляд хищника, готовящегося к атаке. И вовсе не кошки. Скорее, анаконды. Бесстрастной и бесстрашной в силу того, что достойных противников у огромной змеи попросту нет.