Обычная практика. Он же стоит на самом верху. Или, продолжая арахно-ассоциативный ряд, в самом центре паутины. Вот только, пожалуй, в отличие от паука очень редко лично проверяет, почему в одном или другом конце его владений что-то вдруг затрепыхалось.

– И мы для него были не больше, чем куклами.

Удобным материалом для достижения поставленной цели? Да. Но я бы покривил душой, и ты, Эста, тоже, если бы заявили, что не имели в этом деле личных интересов. Так что, игры играми, а кукловод не менее зависим от своих подопечных.

– Я хотел его простить. Простил бы, если … Почему все оказалось напрасным?

Что-то блеснуло на капоте. Не бликом, искоркой.

– Нам ведь даже не сказали, что с ней случилось. Жива или уже… Её больше нет, но это ничего не изменило. Он даже не захотел прийти сам, прислал…

Такого поворота следовало ожидать. Личные встречи – роскошь. Почет, которого нужно добиваться. Ценный подарок к особой дате. Я заранее мог бы сказать, что, скорее всего, разговора с сенатором не случится. Но ты был весь в… На подъеме, в общем. И как-то не захотелось бить поддых.

– Мне столько нужно было ему сказать!

Ладонь взметнулась в воздух и снова опустилась на капот. Кулаком. Поднялась для нового удара.

– Эй!

Прижать его руки к телу было посложнее, чем справиться с Лил: размеры не те. Хорошо ещё, бурного сопротивления не последовало.

– Машина ни в чем не виновата.

– А кто? Кто виноват?

– Сядь.

– Она поступила плохо. Ужасно. Я её не оправдываю. Но получается, все это было зря?

– Садись, кому говорят!

Такой Эста пугал не на шутку. Особенно когда начал рассматривать свои пальцы со странно пристальным интересом.

– Я поведу.

Вряд ли он слышал мои слова. И вряд ли заметил, как машина тронулась с места.

– Все было зря. Люди погибли. Столько людей. А за что? Зачем?