Я смотрю на нее, она выглядит такой юной – потому что на самом деле юная. Когда Цзюнь Бэй последний раз принадлежало это тело, ей было пятнадцать. Она не постарела, провела все это время запертая в клетке и даже не дышала. Это мысль ужасает меня, но последние два года были не самым лучшим временем для пробуждения. Ей не пришлось пережить ни одной вспышки. Она не скрывалась от облаков, не ела дозы иммунитета, не видела ужасов чумы.

Она проспала все то время, что мир разваливался на куски.

– Но я выяснила, что случилось, – говорит она. – Мато был прав – я сама стерла те шесть месяцев из своей памяти и думаю, что сделала это специально. Все, что у меня осталось от того времени, это несколько VR-файлов, я всю последнюю неделю по кусочкам собирала информацию о том, почему так поступила. – Она поворачивается ко мне, и в ее глазах мелькает неуверенность, а затем она подходит к столу и протягивает мне руку: – Вставай. Я все тебе покажу.

Я осторожно хватаю ее за руку и с ее помощью встаю на ноги. Ее кожа теплая и влажная, а хватка на удивление сильная. Как только я выпрямляюсь, начинает кружиться голова, а в груди все еще стреляет, но ноги уверенно шагают по лаборатории, когда я следую за ней к стене с экранами. Кажется, ее совершенно не смущает тот факт, что мы разговариваем друг с другом, при этом занимая один мозг.

Хотя в этом нет ничего удивительного. Она знает обо мне уже несколько недель. И если она очнулась еще в доме Маркуса, то у нее было достаточно времени, чтоб обдумать все. Это мне приходится принимать все здесь и сейчас.

Принимать, что в моем сознании живет еще один человек.

– Мне потребовалось много времени, чтобы отсортировать все VR-файлы в нашей панели, – говорит она. – Видимо, за те шесть месяцев, что стерлись из памяти, я успела зашифровать их, поэтому еще несколько дней ушло на то, чтобы их взломать. Большинство из них из более раннего периода, но некоторые из времени жизни в пустыне сохранились.

Ее глаза стекленеют, и она поворачивается к экранам. На них тут же начинают отображаться текстовые файлы и двумерные записи. Трансляция Новак, в которой она призывает людей отправиться в бункеры. На втором вид с камер беспилотника, который завис над блокпостом возле рынка, куда приехало множество черных грузовиков.

– Несколько дней назад мне удалось подключиться с панели к спутниковой сети «Картакса», – говорит она. – Я стараюсь быть в курсе происходящего.

На третьем экране отображается лишь тонкая линия размытого света, делящая его пополам, что очень напоминает вид сквозь приоткрытые глаза.