Анна покачнулась от усталости. Родион придержал её и усадил на табурет. Потом осторожно забрал из рук измятый, но не оформленный кусок глины.

— Вы ведь что-то увидели, так?

Анна кивнула и тихо сказала:

— Простите, но… у меня не получится это вам показать.

— Тогда, может, попробуете описать?

Анна задумалась, не зная, какими словами передать увиденное.

— Это что-то… всеобъемлющее. Создающее и разрушающее. И оно ничего не хочет… Потому что может всё!

— А если мы повторим эксперимент? Возможно…

— Нет! Нет! — вскрикнула Анна. Сейчас ей хотелось только одного — поскорее уйти отсюда. — Я уверена, что это бесполезно!

Повисла долгая пауза.

— Что ж, заставлять я вас не буду, — голос Родиона стал холодным и отстранённым. — Но если передумаете, звоните мне в любое время. Пойдёмте, я отвезу вас домой.

* * *

Следующую неделю Анна старалась забыть произошедшее. Отменила все встречи с клиентами. Слушала книги, звонила знакомым, гуляла. Единственное, что не давало покоя, — безотчётное желание лепить, которое постепенно превратилось в настоящую манию. Теперь Анна не выпускала из рук пластилин, и все полки в доме быстро заполнились её поделками.

Однажды утром, за завтраком, она сама не заметила, как слепила кружку. Точную копию той, из которой только что пила чай. Анна хотела убрать поделку, но не нашла для неё свободного места на полке. Тогда она просто смяла пластилин в ладони.

В тот же миг со стола раздался звон бьющейся посуды.

Анна дёрнулась на звук, провела рукой по клеёнчатой скатерти и наткнулась на влажные осколки. Недоверчиво ощупала самый большой из них. Неужели, совпадение?

Выкинула осколки в мусорное ведро, затёрла на столе чайную лужу. И в задумчивости подошла к раскрытому окну. С улицы пахло городом и цветущей черёмухой. Ехали машины, звенел трамвай. Под окном громко ворковали голуби.

Анна не поняла, как в её руках снова оказался пластилин. Пальцы двигались будто сами по себе: проворно раскатывали, разглаживали, вытягивали тонкие лапки, крылья и клюв. И одновременно Анна почувствовала легкое покалывание в ладонях. На мгновение захотелось с силой сжать то, что пробуждалось под её прикосновениями. Но тут она ощутила биение внутри маленького тельца, первые робкие движения. Подчиняясь внутреннему зову, Анна нежно погладила пластилинового птенца и осторожно усадила на подоконник. Птенец немного потоптался, чирикнул и взлетел.

Это было немыслимо! Невозможно! Или…

Анна слушала удаляющееся хлопанье крыльев, а в её голове рождались образы. Одни — тяжёлые, маслянисто-мрачные, другие — лёгкие и солнечно-тёплые. Образы наслаивались друг на друга, превращаясь в бесконечную цепь видений. Огромную новую Вселенную! Анна комкала в руках остатки пластилина, не зная, за какой из образов ухватиться сначала. В какой-то момент она подумала, что нужно позвонить Родиону. Пошла за телефоном, но быстро о нём забыла и вместо этого принесла большой набор для лепки.