Тринадцатый, упёршись ладонями в колени, тяжело дышал. Пот градом стекал из-под шлема, лицо сделалось пунцовым, крылья носа медленно вздувались, доспехи были сплошь окрашены кровью свободных.

— Что, брат, на ходу разваливаешься? — Скранч зашёлся хриплым хохотом.

— К хренам твои шуточки! Если честно, думал — всё, там, среди трупов и останусь. Чуть шею себе не свернул из-за этих сраных кишок.

Скранч расхохотался ещё громче при воспоминании, как сам едва не угодил мордой в чьи-то мозги, запнувшись о дохлого пса, но вдруг осёкся, заметив, как король схватил тощую самку за руку и рванул к выходу.

— Куда это ты намылился, мудила!

Ещё ни одному осквернённому за сотни лет не выпадало шанса убить вожака свободных, и упускать такую возможность Скранч не собирался. Позабыв об усталости, о ноющей пояснице после неудачного падения, позабыв о пулях, свистящих над головой, он отшвырнул меч, разбежался, оттолкнулся от стены и, вцепившись в край балкона, подтянулся. Руки дрожали от напряжения, треклятая броня тянула вниз; Скранч сцепил зубы до ломоты и, помогая ногами — хорошо, что кладка позволяла, — дотянулся до перил, из последних сил рывком перевалился через них и приземлился на каменный пол ложи.

Рядом противно завизжала белобрысая девица, разряженные знатные, с криками разбежавшись в стороны, забились по углам, как ссыкливые псы. Вдалеке, в соседней ложе, мелькала здоровенная туша Молота. Громила расчищал себе дорогу, рубя мечом налево и направо. Сто Двадцать Пятого нигде не было видно. Наверное, не добежал…

Эх, вот бы и этих никчёмных тварей также покромсать! Жаль, время не позволяет. Резким свистом Скранч привлёк внимание Молота и выбежал в коридор. После яркого солнца в полумраке глаза едва различали фигуры в тёмно-красных доспехах, за ними тускло блеснула корона. Далеко уйти вожаку не удалось — впереди образовался затор из таких же умников, желающих спасти свои шкуры. Двое стражников теснили людей, расталкивали их, осыпали угрозами, но тщетно: плотная стена человеческих тел не позволяла продвинуться ни на шаг.

Зато Молот расчищал себе дорогу куда эффективнее: раскидывал стоящих на пути свободных как тряпичных кукол, вбивал их в стены, без устали рубил мечом и топтал упавших.

Скранч кинулся к стражникам, на ходу готовясь хистовать — отсюда слишком далеко, поближе бы подобраться. Два пухлых хмыря вжались в стену, тощая самка надрывно заголосила, король нырнул за спину здоровенного охранника, двое других открыли огонь. Пули врезались в камень и рикошетили, одна оцарапала наплечник, другая пролетела в сантиметре от шеи. По мышцам разлилось раскалённым железом, в ушах застучала кровь; воздух рядом со стрелками загустел, заскрежетал и зашёлся трещинами. Пули сталкивались с невидимой преградой, выбивая сверкающие брызги, проделывали тонкие отверстия и застревали в них, так и не прорвавшись сквозь призрачную преграду.