– Господи, так вот чем вы ее ударили. Когда поняли, что она вас разоблачила.

То есть он схватил что попалось под руку в минуту ярости и замахнулся на нее. Теперь он мог признаться в чем угодно: какая система правосудия заберет его, пока он остается в этой суперпозиции? Я увидел рукоять предмета, который он держал в руке; она заканчивалась жутким острым шипом.

– Вы схватили этот предмет, ударили, и она упала. – Я сделал несколько движений рукой, словно втыкая в кого-то нож. – В пылу борьбы, да? Да? Значит, вы не знали, как из него стрелять? Значит, слухи про странные физические свойства этих предметов – правда? И вот это – одна из тех штук, которые нужны «Сир энд Кор»? Ее будет откапывать в парке очередной высокопоставленный гость, словно простой турист?

– Я бы не назвал это пушкой, – сказал он. – Но… хотите увидеть, на что она способна? – Он помахал предметом.

– А на себе проверить не хотите? – спросил я. На его лице появилось обиженное выражение. – Откуда вы знаете, что она делает?

– Я археолог и историк, – ответил он. – И притом невероятно хороший. А теперь я ухожу.

– Выходите из города? – Боуден наклонил голову. – А из какого? – Он помахал своим оружием: нет.

– Я не хотел, знаете ли, – сказал он. – Она была… – На этот раз слова засохли у него в горле. Он сглотнул.

– Наверное, она разозлилась. Когда поняла, что вы ее обманули.

– Я всегда говорил ей правду. Вы же слышали меня, инспектор. Я много раз вам говорил. Такого места, как Орсини, не существует.

– Вы ей льстили? Говорили ей, что можете поведать правду только ей?

– Борлу, я могу убить вас прямо сейчас, и никто не узнает, где именно мы находимся. Если бы вы были в одном городе или в другом, тогда, возможно, они бы меня арестовали, но вы ни в одном из них. Я знаю, и вы тоже, что все не так – но только потому, что все – и в том числе Пролом – не соблюдают правила, их собственные правила. Но ситуация такова: если вас убьет человек, про которого точно неизвестно, в каком он городе, и если никто не знает, в каком именно городе находитесь вы, то ваш труп останется гнить здесь навсегда. Людям придется переступать через вас. Потому что никто не создал пролома. Ни бешельцы, ни улькомцы не станут убирать ваш труп – просто не захотят рисковать. Вы будете лежать здесь и отравлять своим зловонием оба города, пока не превратитесь в пятно. Я ухожу, Борлу. Думаете, если я в вас выстрелю, вам придет на помощь Бешель? Или Уль-Кома?

Наверное, Корви и Датт услышали его, даже если пытались этого не делать. Боуден смотрел только на меня и не двигался.