– Я просто Махит Дзмаре, – недовольно сказала Махит. – Имаго, и все. Всего одна личность.

«Я хочу», – снова подумала она, а Искандр закончил за нее: <вернуться домой>.

«Такого места нет».

Она попыталась еще раз.

– Три Саргасс, я хочу работать и иметь вещи, которые не могу иметь, которых не существует и никогда не существовало, и я хочу… Если ты в третий раз попросишь меня отправиться в Город, я хочу быть способной сказать «да» и сделать это всерьез.

Три Саргасс молчала. Слушала. Обдумывала то, что сказала ей Махит; Махит представляла проблему как камушек во рту, препятствующий ясному воспроизведению стиха. Несколько секунд спустя она глубоко вдохнула зеленоватый воздух и расправила плечи.

– Я хочу, чтобы кое-кто запомнил: мне нравится, когда меня называют Травинкой, – сказала она. – Еще мне нравится, когда на меня не нагоняют скуку. С тобой никогда не скучно. Мне нравится эта твоя графическая история. Я не знаю других таких, но хочу узнать. Ты постоянно заставляешь меня думать, Махит, и это несправедливо. Никто другой не заставляет меня трудиться до седьмого пота так, чтобы мне при этом еще и нравилось.

Махит услышала собственный тихий смех и закрыла рот рукой.

– Это комплименты или оскорбления?

Три Саргасс взвесила эти слова с большей серьезностью, чем, по мнению Махит, они того заслуживали.

– Не знаю, – сказала она наконец. – Вероятно, и то и другое. Махит…

– Да?

Она видела, что Три Саргасс собирается с духом, расправляет плечи, дышит диафрагмой. Словно собирается участвовать в состязании ораторов и хочет выиграть.

– А что, если бы… те системы, о которых я говорила… что, если бы ты отправилась туда? – спросила она. Махит открыла рот, собираясь ответить, но Три Саргасс жестом попросила ее помолчать. – Ты бы отправилась туда, – продолжила она, – а я нет. Ее Великолепие отправит тебя в любое место, которое ты выберешь, – необязательно на Жемчужине Мира, это может быть какое-то новое место. Ты могла бы писать мне, если бы захотела спасти меня от тоски. Я бы писала тебе. Ты смогла бы отправить мне новые томики «Опасного фронтира!», а я тебе – мои стихи и… все остальное, что бы ты захотела услышать от меня…

– Ты бы писала мне письма? – переспросила Махит. После всего, что с ней произошло, ее по-прежнему можно было шокировать проявлением нежности.

– Да, – сказала Три Саргасс. – А ты могла бы дешифровать собственную почту. Обещаю.

Улыбка станциосельника получалась у нее плохо. Она обнажала все зубы, какие у нее были, всю их белизну. Улыбка, похожая на свет звезды и угрозу. Махит вдруг захотелось научить ее улыбаться правильно.