Дорогу он помнил хорошо, так что, когда сгустились сумерки, они не стали помехой. Прожектор Лэй не включал – не хотел, чтобы какой-то болван выпалил в светлое пятно, приняв рычащую машину за кровожадного пришельца. Дураков в развалинах хватало – в этом Хэван убедился, когда пару раз замечал человеческие силуэты, перебегавшие от дома к дому. Лэй твердо верил, что все, кто хотел уйти, – уже ушли, а остались самые глупые или самонадеянные. И уж совершенно глупо было шариться в ночи по развалинам города, что в любой момент могли стереть с лица планеты пришельцы.

Вскоре он поменял свое мнение о местных жителях. На выезде из Камелота, когда Лэй уже пролетел насквозь кривые улочки Старого Города, он неожиданно наткнулся на группу людей. Они шли по дороге шумной толпой, но, заслышав гул двигателя, прыснули в разные стороны, так что Лэй успел заметить только прячущиеся силуэты. Он промчался мимо них, молясь всем известным в галактике богам, чтобы никто не выстрелил ему в спину. Выстрел так и не прозвучал, и Хэван, вильнувший пару раз из стороны в сторону – так, на всякий случай, – внезапно понял причину ночной активности горожан.

Они все старались выбраться из города. Это, несомненно, было делом рук Белова. Наверняка деятельный полковник нашел способ связаться с беженцами и рассказать им о грядущей эвакуации. Значит, шанс у тех, кто нынче бродил по развалинам, еще есть.

Эта мысль странным образом успокоила Лэйвана и вернула утраченную было уверенность в себе. На него снизошло спокойствие, что приходило обычно перед серьезной операцией, и он прибавил скорость.

К перекрестку в лесу, откуда он выехал днем, Лэй домчался уже в темноте, когда на окраины Артура уже пришла ночь. Но на месте временного лагеря беженцев остались лишь примятая трава да разнообразный мусор – вечное проклятие живой природы, испытавшей соседство с человеческой расой. Лэй притормозил и начал оглядывать окрестности, пытаясь понять, куда двигаться дальше. Расположение форта не было указано на его городской карте, как и все, что располагалось за чертой города. Он уже начал сердиться на Белова за то, что полковник не догадался оставить на месте сбора дозорного, когда сообразил, что пора включить свет.

Яркий луч прожектора осветил поляну, разогнав сгущающийся мрак, и Лэй с громадным облегчением увидел колею, уходящую прочь по лесной дороге. Здесь проехал весь караван беженцев, оставив после себя весьма недвусмысленные следы. Полковник, конечно, не стал оставлять здесь людей, понадеявшись, что у любого дурака хватит ума пойти по следам каравана.