— Они будут дебатировать следующие два дня.— Она нервозно взглянула на майора фон Тома.— Я не хочу быть невежливой, но следует ли нам обсуждать это при нем?

— Понимаю.— Майор фон Тома нетвердо поднялся на ноги.— Мы еще поговорим об этом, полковник. Рад был познакомиться, мисс Хортон. Полковник Блэк.— Он церемонно поклонился каждому и пересел к большому столу в центре, где множество фридландских офицеров пило с фалькенбергскими.

— Мудро ли это, Джон? — спросила она.— Некоторые из советников и так обвиняют тебя в нежелании драться...

— Черт, они называют его предателем,— перебил Хирам Блэк.— Мягок с федерашками, общается с врагами. Им даже не нравится, что вы вербуете новых солдат, чтобы возместить потери.

Блэк взял стакан виски и осушил его залпом.

— Желал бы я, чтобы некоторые из них ехали с нами по долине! Прогулка эта, Гленда Рут, была что надо! А когда у капитана Фрейзера иссякло горючее, Фалькенберг говорит ему, так вот спокойненько, воспользоваться велосипедами! — Блэк засмеялся, предаваясь воспоминаниям.

— Я серьезно,— запротестовала Гленда Рут.— Джон Баннистер ненавидит тебя. Я думаю, он всегда ненавидел.— Стюарды принесли виски для Фалькенберга.

— Вина или виски? — спросил один из них.

— Вина... Джон, пожалуйста, они собираются приказать тебе наступать на столицу!

— Интересно.— Черты его лица вдруг напряглись, а глаза стали бдительными. Затем он расслабился и позволил виски произвести свое действие.— Если мы подчинимся этим приказам, мне понадобятся добрые услуги майора фон Тома, чтобы вернуть мое снаряжение. Разве Баннистер не понимает, что случится, если мы позволим им застигнуть нас на открытых равнинах?

— Хови Баннистер знает толк в заговорах куда лучше, чем поле боя, генерал,— заметил Блэк.— Мы дали ему титул военного министра потому, что думали, что он сумеет заключить трудную сделку с вами, но в битвах он не силен.

— Я заметил,— обронил Фалькенберг. Он положил ладонь на руку Гленды Рут и мягко погладил ее. Это был первый раз, когда он прикоснулся к ней, и она сидела крайне неподвижно.— Ведь пред- полагается, что это вечеринка.— Засмеялся Фалькенберг.— Он поднял глаза и поймал взгляд тамады.

— Лейтенант, пусть глава волынщиков споет нам песню!

В помещении мгновенно стало тихо. Гленда Рут чувствовала тепло руки Фалькенберга. Мягкая ласка обещала намного больше, и она, вдруг, была рада, но был и укол страха.

Он сказал так тихо, и все же все эти люди перестали пить, смолкли барабаны, волынки, все, по одному его небрежному кивку. Подобная власть была пугающей.