С минуту Гленда Рут оставалась на своем месте. Она внимательно оглядела каждого из тридцати мужчин и женщин за столом в виде подковы, пытаясь прикинуть, сколько у йее будет голосов. Нс большинство, разумеется, но наверное, с дюжину. Ей придется убедить не больше трех-четырех покинуть фракцию Баннистера Силаны, но.что потом? Возглавляемый ею блок был не более тверд, чем коалиция Баннистера. Кто же, все-таки, правит Свободными Штатами?

Перед столом Совета в спортзале сидели и другие люди. Это были свидетели, но их размещения в фокусе внимания Совета придавало сцене такой вид, словно Фалькенберг и его невозмутимые офицеры могли находиться на скамье подсудимых. Мэр Гастингс сидел вместе с Фалькенбергом и иллюзия усиливалась следами, полученного им жестокого обращения. Некоторые из его друзей выглядели даже хуже.

Позади свидетелей зрители болтали между собой, словно это был баскетбольный матч, а не торжественное заседание высших властей трех четвертей Нового Вашингтона. Спортзал, в любом случае, казался не очень-то достойным местом для заседания, но в крепости Астория не было зала просторней.

Наконец она встала.

— Да, я — не мой отец,— начала она.— Он расстрелял бы Джека Силану за его действия!

— Дай им, Гленда Рут! — крикнул кто-то с балкона.

Говард Баннистер в удивлении поднял взгляд.

— Мы наведем здесь порядок!

— Засохни, Престон-Вейский ублюдок,— ответил тот же голос.

К пожилому ранчеро присоединился кто-то в партере.

— Верно, черт возьми, Форт Хайтс не управляет долиной.— На это раздались одобрительные крики.

— К порядку! К порядку! — Команды Баннистера заглушили крики, когда техники включили усилители на полную мощность.— Мисс Хортон, вам слово.

— Благодарю вас. Я пытаюсь сказать, что мы начали эту революцию не для того, чтобы уничтожить Новый Вашингтон! Нам придется жить вместе с лоялистами, когда война закончится, и...

— Федераха. Она была обручена с солдатом-федиком.

— Заткнись и дай ей сказать!

— К порядку! К порядку!

Фалькенберг сидел не шевелясь, когда зал вернулся к порядку и Гленда Рут попыталась заговорить вновь.

— Чертовски шумная компания,— пробормотал Джереми Сэвидж.

Фалькенберг пожал плечами.

— Победа делает такое с политиками.