– Видишь омут? – спрашивала она, когда он отрывался от оптики.

– Нет, – признавался он.

– Вон, видишь вода чуть-чуть там темнее, что, не видишь, что ли? – казачка указывала рукой. – Там бегемот.

Инженер не мог различить этих оттенков бурой и однородной на его взгляд воды.

– Лучше переплавимся сейчас, пока не стемнело, – сказала она. – Быстрину пересечём в том месте, где лодка спрятана, а потом пойдём вверх, прижимаясь к тому берегу. Там мелко, я ни одного омута не увидала.

У него были другие мысли на этот счёт, но он не хотел отбивать у неё охоту выдвигать предложения, пусть она почувствует сопричастность к происходящему:

– Хорошо, давай так и сделаем.

Они вернулись к вещам, забрали их и спустились к лодке. Пришлось подождать, так как по реке шла гружёная большая лодка, но лодка шла вниз по течению, ждать пришлось недолго. На этот раз Самара села на руль.

Плыли недолго, высадись быстро, она перетаскивала вещи из лодки за ближайший холмик, он затащил лодку за кусты. Уже начинало смеркаться, шершни уже час как вышли на охоту, и он, открутив крышку у первого флакона, разбрызгал содержимое на неё и на себя. После они взвалили на себя свою нелёгкую ношу и пошли вдоль берега на юг. Даже облившись инсектицидом, Горохов не решался уходить вглубь этой местности, кишащей опасными насекомыми.

Самара тащила свой рюкзак, коптер, винтовку, ружьё и рацию. Он знал, что ей нелегко, но она ни разу за всё время пути не заговорила, не попросила остановиться, чтобы перевести дух. Только через час они свернули от реки направо, на запад. К развалинам и двум небольшим дюнам, что уже служили им укрытием недавно. И только отойдя от реки на полкилометра, и он, и она размотали головы, и на их лицах остались лишь респираторы с очками. Так, конечно, было легче, но передохнуть он ей не дал, пошёл дальше.

Через триста метров она сказала:

– Гудит!

Он тоже услышал и замер, звук был недолгим, вскоре затих, и он опять пошёл вперёд.

Ещё не было десяти, когда они добрались до своих удобных дюн среди развалин. Он с удовольствием слушал, как с бетонных и кирпичных стен потявкивают гекконы. Днём их не было видно, а сейчас вон как кричат на всю пустыню, и шершней не боятся. Он тыльной стороной перчатки вытирал пот со лба и радовался тому, что это тявканье становилось всё ближе.

Оба устали, но и инженер, и казачка были людьми опытными, никто из них не сбросил свою ношу на песок, не рухнул рядом. Горохов опустил на грунт только канистру с водой. Оба они достали фонарики и стали осматривать песчаные склоны. Камень и песок – идеальное сочетание для песчаного белого паука. Интересно, гекконы их жрут? Судя по всему, да. Они обыскали всё вокруг, и Самара нашла всего одного недавно вылупившегося из яйца маленького паука. Зато с клещами тут был полный порядок. Горохов собственноручно сжёг парочку зажигалкой. И ещё несколько мерзких насекомых уничтожила казачка. После этого они осмотрели ноги и обувь друг у друга и только после этого скинули рюкзаки и присели на склон дюны под стену, прямо под большого гавкавшего геккона. Сначала выпили воды, пили как можно больше. Потом, пока Самара доставала дрон и вставляла в него аккумуляторы, он закурил. Не то чтобы ему хотелось, после таких больших нагрузок обычно он не испытывал потребности в никотине, но… Когда теперь появится такая возможность.