Горохов похолодел: оружие было снято с предохранителя.

– Ты что, дебилка дикая? – Люсичка вовсе не испугалась. – Стрелять сбираешься? – Всё-таки, как ни крути, а Людмиле Васильевне нельзя было отказать в самообладании. Тут она многим мужикам бы фору дала. – Убери оружие, припадочная.

Но и Самара была женщиной непростой, она не отвела ствола, а лишь опустила его и проговорила через зубы:

– Отвали от моего мужчины, шалава городская. Не то…

– Что «не то?» – язвительно поинтересовалась Люсичка.

– Прострелю тебе ляжку, – почти радостно сообщила казачка, – жакан вырвет тебе из ноги кусок мяса, не сдохнешь – так будешь хромая и кособокая… Думаешь, потом полезет на тебя кто из городских мужиков, когда у тебя полляжки не будет?

– Людмила Васильевна, – заговорил инженер вкрадчиво, он увидал, как от квадроцикла Люсички к ним бежит её водитель с пистолетом в руке. «Этого мне ещё не хватало». – Не надо её злить, она хорошо стреляет.

Люсичка взглянула на него с презрением и с ещё большим презрением сказала:

– У, животные…

Он думал, что она ещё сейчас плюнет… Но нет… Повернулась и пошла к своему квадроциклу, сопровождаемая своим водителем. Только тогда Самара опустила оружие, подошла к Горохову, явно недовольная, и спросила:

– Это из-за серёжек?

– Думаю нет, – ответил инженер.

– А ты с ней спал там, в городе? – спрашивает казачка, а сама глаз от него не отводит.

– Я никогда с ней не спал, – ответил он, тоже стараясь не отводить глаз.

– Нет? – Самара смотрит всё так же, и по её взгляду не понять, верит она или нет. – А из-за чего тогда она тут бесилась?

– Да деньги отдавать не хочет. Вот и устраивает спектакли, – он обнял казачку за плечи и поцеловал в щёку.

– Вот тварь! А? – возмутилась она. – И что мы теперь будем делать?

– Ты будешь делать то, что я тебе скажу, а я ничего делать не буду.

– И сколько же она тебе должна? – поинтересовалась Самара.

– Пятьсот рублей, – ответил Горохов.